Проблемы приватизации общественной собственности в странах формирующейся рыночной экономики, страница 19

Для 1992-1993 гг. был установлен широкий диапазон методов приватизации: продажа акций по закрытой подписке работникам предприятий, а также на аукционах и конкурсах; продажа предприятий целиком на конкурсах и аукционах; выкуп арендных предприятий; продажа имущества предприятий в процессе или после ликвидации. Последний способ присутствовал и во всех последующих программах, но вплоть до 1997 г. носил декларативный характер. Ни одно правительство не приступило к практическому решению проблем банкротства убыточных предприятий, коих в российской экономике оставалось большинство.

Чековая приватизация – первый и наиболее массовый по числу участников этап разгосударствления российской экономики, который практически не имел аналогов в других рассматриваемых странах. С чековой приватизацией связывались ожидания наиболее значимых (позитивных) социальных итогов разгосударствления для широких слоев населения. В ходе ее предполагалось приватизировать основную массу мелких и средних предприятий, наделить частной собственностью (на основе ваучера) всех граждан страны.

Результаты чековой приватизации в России не отвечали критериям социальной справедливости, изначально декларируемых в программных документах этого этапа. Несмотря на постоянную и нередко конструктивную критику практических результатов чековой приватизации, проводимой в России, несмотря на острые дебаты между различными социально-политическими силами, в том числе и в стенах Госудорственной думы, немногое было сделано для изменения в целом неблагоприятно складывающегося в ходе чековой приватизации положения, в особенности в том, что касается корректировки ее социальных итогов. Если сравнить результаты, прежде всего социальные, полученные в ходе приватизации в России и, например, в странах Восточной Европы, то они во многом оказались противоположными.

Символическая цена ваучера – в 1994 г. она равнялась примерно 20% средней месячной зарплаты (для сравнения в Чехии именной приватизационный чек оценивался в 20-30 раз больше российского и равнялся нескольким месячным зарплатам) – не могла обеспечить достойную долю рядового россиянина в приватизируемом имуществе, в особенности если учесть, что на этапе чековой приватизации под разгосударствление попали объекты с низкими доходами. (Когда же наступил этап денежной приватизации, к 1995 г., у подавляющего числа россиян после замораживания вкладов и гиперинфляции первой половины 90-х годов уже не было денежных накоплений для участия в ней: по некоторым оценкам, не более 6% населения имели для этого средства. В этих условиях даже при продаже предприятий по заниженным ценам на этапе денежной приватизации население не могло «перехватить» у «новых русских» и директората выставляемые на торги объекты[11]).

В ходе приватизации в России возникло более 40 млн. владельцев акций, то есть больше, чем в США, что сделало российскую приватизацию самой массовой в истории. И хотя с одной стороны чековая приватизация пробудила у десятков миллионов граждан вкус к личной инициативе, предприимчивости, поиску ответственных решений, интерес к экономике рынка, частной собственности, она не выполнила задач формирования в обществе устойчивых прорыночных отношений, возникновению массовых предпринимательских слоев и групп, не был достигнут какой либо подъем экономики и повышение жизненного уровня людей. Зато чековая приватизация содействовала созданию в России криминально-монополистической (олигархической) экономики.

Бывший председатель Госкомимущества РФ В.Поливанов среди других недостатков проведения чековой приватизации ( а так же инвестиционных аукционов) отмечал преднамеренно сильно заниженную цену ваучера – примерно в 200 раз, продажу 500 крупнейших российских предприятий суммарной стоимостью в 200 млрд. долл. за бесценок – 7.2 млрд. долл. иностранным компаниям и их подставным структурам[12]. Эти и другие многочисленные факты злоупотребления, дают основания утверждать, что приватизация была символической для большинства населения и реальной для узкого круга людей, люмпен-олигархов, а также криминальной и воровской части российского общества. Обвальный же характер приватизации позволял скрыть многочисленные нарушения процедуры ее проведения.