Принимая жизнь как есть, радуясь яркости ее красок, многообразию даримых ею удовольствий и наслаждений, горожанин хотел видеть себя и свою жизнь запечатленными художником просто, занимательно и реально. Все большим спросом стали пользоваться картины, на которых сцены городского быта были исполненны в более крупном масштабе, более детально и подробно. Примером таких произведений может служить ширма “Любование кленами на горе Такао” Кано Хидэёри(cм. илл.10,11 Приложения), исполненная около 1550-1555гг., а также работа Кано Наганобу “Развлечение под цветущими вишнями”(см. илл.12,13 Приложения), датируемая самым концом века.
С начала XVIIв. самыми распространенными сюжетами становятся “сцены в кварталах развлечений” Рокудзё и Мисудзимати, а чуть позже - Симабара в Киото с их публичными домами, а также Сидзё-гавара (пойма реки Камо), где размещались десятки балаганов и помостов для самых разнообразных зрелищ. Сохранилось несколько ширм, целиком расписанных сценами “из жизни веселых кварталов”. На них изображены различные моменты представлений зарождавшегося театра Кабуки, кукольного театра Дзёрури, выступлений фокусников, акробатов ит.д., но главное - многочисленные группы зрителей всех сословий, в основном простолюдинов, охваченных восторженным любопытством, оживленно жестикулирующих, развлекающихся игрой в карты и го или занятых чаепитием, наконец, бранящихся и дерущихся(см. илл.16 Приложения). Яркие нарядные одежды, модные прически - все это передает праздничную атмосферу, мир вольной жизни и раскованного поведения[2,146, с.17-19].
Наиболее известной серией картин жанровой живописи этого периода стала “Сидзёгавара” - “Берег реки Сидзё”(см. илл.14 Приложения). Для ширм “Сидзёгавара” характерно своеобразное “укрупнение плана”, когда один из эпизодов вырастает до масштаба всей картины. И хотя многие ширмы этой серии состоят из ряда отдельных эпизодов, не связанных единым сюжетом, зато нет и иерархии пространства - оно воспринимается как однородное, тесно заполненое людьми, театральными помостами, временными изгородями балаганов ит.п. Кроме того здесь уже нет стремления художника связать интересующий его сюжет с какими-либо вне его находящимися идеями. Главной задачей становится запечатлеть реально происходящие события, причем особой ценностью является точность изображения. Документальность становится качеством самого искусства. Подобное стремление к точности и конкретности было характерно и для городских повестей того времени. Написанная неизвестным автором около 1612г. повесть “Ураминоскэ” начиналась такими словами: “Когда случилась эта история? Она случилась в начале последнего летнего месяца девятого года Кэйтё…”(цит. по [2,69,с.115] ). В ширмах “Сидзёгавара” много сцен, подсмотренных в самой жизни и перенесенных в картину по возможности точно. Это своего рода бытовая хроника городской жизни с ее пестрым людом, эпизодами смешными и комичными.
Одно из самых значительных мест в картинах с изображением кварталов развлечений занимали эпизоды театральных представлений. Как известно, в самые первые годы XVIIв. в столице появилась танцовщица Окуни, выступавшая в необычно смелом костюме. Исполняемые труппой Окуни танцы, ведущие свое происхождение от религиозных танцев с призывами Будды Амиды нэмбуцу-одори, получили название кабуки-одори (от глагола кабуку - “отклоняться”, “из ряда вон выходить”) [2,146,c.19-21]. Популярность кабуки-одори была очень велика, и вскоре театральные представления Окуни стали весьма распространенной темой в городской живописи, сначала как одна из сцен “Сидзёгавара”, а затем как самостоятельный сюжет.
На шестистворчатой ширме, которая называется “Окуни Кабуки”, главная героиня смело выступает в мужском костюме, с самурайским мечом в руке (см. илл.15 Приложения). Окуни изображена танцующей на высоком помосте, на нее устремлены взгляды всех зрителей, расположенных вокруг, что потребовало единства точки зрения в построении картины. Таким образом фигура танцовщицы становится центром композиции. Сосредоточенность внимания на одном персонаже как центральном имело очень важное значение для дальнейшего развития японской живописи. Второстепенные герои (зрители) постепенно уходят из поля зрения художника, а танцовщица становится сама по себе сюжетом картины. Многофигурная сцена из городской жизни преобразуется в изображение женской фигуры на абстрактном золотом поле как самостоятельный мотив живописи(см. илл.17,18 Приложения).
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.