Конфессиональная принадлежность исследователя как основа дифференциации оценок и подходов к описанию истории лютеранской Реформации, страница 6

Важное место занимает в рассуждениях Лортца и такая тема, как «Лютер-католик». Это и понятно. Всё-таки Лютер изначально принадлежал Римско-католической Церкви и был монахом-августинцем, преподавателем-богословом, а также рукоположенным священником. Для католического историка Церкви является насущно-необходимой попытка разобраться, как стало возможным отступничество такого человека, как Мартин Лютер, от Церкви-матери. В итоге, Й. Лортц развёртывает перед нами примечательную картину. Выражение «Лютер – более католик, чем мы полагали прежде», которое он употребляет в своей книге, можно считать сутью его представлений по данной проблеме[28].

Католический исследователь признаёт «многослойность» и противоречивость Лютера. С его точки зрения, нет одного Лютера, а есть одновременно и «Лютер-католик» и «Лютер-реформатор». Он признаёт, что в течение всей жизни Лютер в определенном смысле оставался католиком, но при этом «уже в первых его лекциях наряду с общепринятыми католическими воззрениями налицо подлинно реформаторские суждения»[29].

Для используемых в высказываниях или материально фиксируемых Лютером формулировок каждый раз представляется важной, с одной стороны, диалогическая ситуация, полемический задор, а с другой стороны, ситуация чистой Евангельской вести. Однако в ситуации, когда Лютер проповедует, не имея перед собой противника, Й. Лортц видит, что тот «проповедует в значительной степени как католик»[30]. Более того, он считает просто католическим тезисом мысль Лютера о том, что ничто не может послужить к спасению души, кроме как Бог, Его благодать, что спасение возможно только посредством веры[31].

В интерпретации Лортца Лютер предстаёт перед нами как некая искусственная мыслительная конструкция, результат мыслительной деятельности самого католического историка, а не как пусть и противоречивая, но цельная личность, которой были свойственны духовные метания, переживания. Исследователь предполагает, что «Лютер, очищенный от всего, ему несвойственного, к счастью, стоит ближе к католицизму, чем это признавали» раньше, однако что же это такое «несвойственное» Лютеру Лортц не отвечает[32]. Да, наверное, и не смог бы ответить, поскольку представляется весьма затруднительным и невозможным произвести такую сомнительную механическую «очистку». 

Теперь рассмотрим взгляд Й. Лортца на вопросы, связанные с учением Лютера. Католический историк называет реформаторские идеи Лютера «антипапским религиозным субстратом»[33]. Однако подобный ярлык, привешенный на учение Лютера, не препятствует данному исследователю вновь разглядеть в нём католический характер: основная реформаторская (по сути, революционная для того времени!) идея о целительном спасении, оправдании через веру, то есть по милости Божией была «ничем иным, как старым католическим учением». Но Лютер совершил ошибку тем, что «заново открыл его для себя и односторонне расширил его толкование. Только в этом он еретичен; но по сути ереси здесь нет»[34].

При чтении работы Й. Лортца обнаруживаются весьма странные его представления о взглядах Лютера на те или иные богословские вопросы. Например, католический историк приписывает Лютеру мнение, что «вера причащающегося сообщает силу таинству»[35]. Рассуждая о месте Церкви в учении виттенбергского реформатора, Лортц уверенно заявляет, что «представления Лютера и реальность его воспитания были таковы, что для него понятие «Церковь» не было первичной величиной», что ему была «недостаточно ясна жизненно необходимая связь между Церковью, в силу данной ей власти проповедующей учение, и Писанием»[36]. Возможно, что в данном случае подобного рода необоснованные выпады в сторону Лютера объясняются тем, что католического исследователя смущает сдержанный пиетет реформатора в отношении Церкви. Несомненно, Лютер гораздо чаще высказывался об оправдании и об исключительном авторитете Писания, чем о Церкви, но он никогда ничего не рассматривал вне церковного контекста. Поэтому вряд ли можно согласиться с выводом Й. Лортца о том, что сущность и функция Церкви оставались для Лютера неясными[37].