Открытое общество как идеал

Джордж Сорос "Открытое общество. Реформируя глобальный капитализм" 

Краткий обзор:

ГЛАВА 5 ОТКРЫТОЕ ОБЩЕСТВО КАК ИДЕАЛ

Представительная демократия уже существует во многих странах, и распространение ее на другие части мира превратилось в осознанную политическую цель всех западных демократий. Рыночная же экономика стала за последние десять лет поистине глобальной, а ее принципы распространяются с подлинно миссионерским рвением. В чем же состоит проблема? Я считаю, что пропаганда рыночных принципов зашла слишком далеко и стала слишком односторонней. Рыночные фундаменталисты верят в то, что лучшим средством достижения общего блага является ничем не ограниченное стремление к благу личному. Это ложная вера, и, тем не менее, она приобрела очень много последователей. Именно она является помехой на пути к нашей цели — глобальному открытому обществу. Мы очень близки к этой цели, однако не сможем достичь ее, если не осознаем ошибочности рыночного фундаментализма и не устраним несоответствия между экономической организацией мира и его политической организацией. Следует подчеркнуть, что рыночный фундаментализм, в отличие от коммунизма и религиозного фундаментализма, не является чем-то диаметрально противоположным идее открытого общества. Экономическая теория принимает рыночное распределение богатства за данность и провозглашает, что любая политика, которая позволяет выигравшим как-то компенсировать убытки проигравших, оставляя при этом кое-что и себе, приводит к росту благосостояния. Однако она хранит молчание по поводу того, должны ли выигравшие компенсировать убытки проигравших, поскольку вопрос этот имеет отношение к общественным ценностям, а экономическая теория стремится оставаться свободной от ценностных суждений. Рыночные фундаменталисты убеждены, что наилучшая политика состоит в предоставлении рынку полной свободы действий. Если бы рынок приводил к установлению общего экономического равновесия и если бы вопросы социальной справедливости успешно разрешались рынком, такое убеждение было бы обоснованным, однако ни то, ни другое условие не выполняются. В результате оказывается необходимым политическое вмешательство в экономику, которое позволило бы поддерживать стабильность и уменьшить неравенство. Беда в том, что политические решения зачастую оказываются еще более несовершенными, чем рынок. Это наблюдение дает мощный аргумент в пользу свободного рынка, самый мощный в арсенале рыночных фундаменталистов, однако они слишком им злоупотребляют. Из того, что политические решения снижают эффективность рыночных механизмов, вовсе не следует, что политика не должна вмешиваться в рыночные процессы.

Человечество обрело господство над природой. Промышленность воспользовалась возникшими возможностями, рынки позволили согласоватьспрос и предложение, а производство, как и уровень жизни, поднялись до высот, которые в прошлом никто не смог бы и вообразить. Но несмотря на все эти впечатляющие достижения, разум не вполне оправдал возлагавшиеся на него надежды — особенно в социальной и политической сферах. Устранить разрыв между намерениями и результатами так и не удалось; на самом деле, чем амбициознее были намерения, тем сильнее разочаровывали результаты. Это, по моему мнению, относится как к коммунизму, так и к рыночному фундаментализму, каждый из которых утверждает, что стоит на крепких научных основах. Мне хотелось бы остановиться на одном частном случае возникновения непреднамеренных последствий, поскольку он особенно тесно связан с нынешней ситуацией. Когда основные политические идеи эпохи Просвещения были претворены в жизнь, они сыграли важную роль в становлении национальных государств.

Суть дела состоит в том, что современное общество не способно удовлетворить испытываемую зависимыми индивидами потребность в принадлежности к коллективу. Оно никогда не сможет стать сообществом. Для этого оно просто слишком велико и диверсифицировано,то есть включает слишком много культур и традиций. Тому,кто хочет принадлежать к сообществу, приходится самому искать его. Глобальному обществу суждено навсегда остаться своего рода абстракцией, универсальной идеей. Оно обязано уважать потребности зависимых индивидов, обязано сознавать, что эти потребности не удовлетворяются вполне, поскольку ни одна из форм социальной организации не способна удовлетворитьих.Глобальное общество должно сознавать собственную ограниченность. Оно представляет собой универсальную идею, а универсальные идеи, если следовать им буквально, становятся опасными. Глобальное государство могло бы зайти слишком далеко в реализации идеи универсального общества.