Открытое общество как идеал, страница 8

Необходимость свободы мысли и высказывания, как и свободы выбора, можно непосредственно вывести из нашей подверженности ошибкам: поскольку конечная истина нам не доступна, мы должны позволить людям думать и делать выбор самостоятельно. Из несовершенства нашего понимания вовсе не следует, что конечной истины не существует; однако недостаток рационального знания по необходимости восполняется элементами веры. Открытое общество ничего не имеет против религии. Однако попытка религии навязать свои предписания тем, кто к ней не принадлежит, будет нарушением принципов открытого общества.

Свобода мысли делает возможным критическое мышление, а свобода выбора позволяет функционировать рыночному механизму. И то и другое — процессы межличностные, и мы только выиграем, если обеспечим для них должные условия. Свобода объединений относится к числу таких условий. Она позволяет нам вполне реализоваться как общественным существам.

Права личности можно выводить из того, что мы являемся мыслящими существами, осознающими себя и способными на самостоятельный выбор. Идею прав человека можно обосновать также и христианскими представлениями о человеческой душе.

Мы должны сознавать, однако, что различно понимаемые права человека могут вступать в противоречие. Например, права женщин могут не согласовываться с правами эмбриона. Поскольку я вывожу права человека из его способности к мышлению, я не питаю сомнений в том, чьи права в этом случае обладают приоритетом, но существуют и люди, аргументация которых основана на существовании души, и они могут прийти к противоположным выводам. По крайней мере, сегодня в Соединенных Штатах идет острая дискуссии между сторонниками этих двух подходов. Различные общества находятся на различных этапах развития, и развитие их идет различными путями. Вследствие этого реализация прав человека по необходимости различна в разных обществах. Правители экономически менее развитых стран заявляют, что вынуждены придерживаться более низких стандартов. В том, что касается условий жизни, они, разумеется, правы, — но не в том, что касается свободы мысли и высказывания. Я бы сказал, что права тех, кто думает сам за себя, должны охраняться в слаборазвитых странах куда более ревностно, чем в зрелых демократиях, поскольку для первых такие люди намного важнее.

Вообще говоря, я с подозрением отношусь к так называемым социальным и экономическим свободам и связанным с ними правам человека: к свободе от голода и праву на сытную пищу. Соблюдение прав должно кем-то обеспечиваться; соблюдением экономических прав придется заниматься государству, а это наделит его слишком большой ролью в экономике. Такая его роль не вызывала бы возражений, если бы государство было способно наилучшим образом удовлетворять экономические потребности. Однако все попытки реализации этой идеи оказались несостоятельными. Я предпочитаю более прямые средства оказания помощи бедным путем утверждения представлений о социальной справедливости как одном из коренных принципов открытого общества. Преимущество этого подхода в том, что для него безразличны границы государств. Мы должны осознать, что при глобальном капитализме отдельные государства обладают ограниченными возможностями обеспечения благосостояния своих граждан, а значит, богатым надлежит помогать бедным, и социальная справедливость должна быть предметом заботы международного сообщества.