Св. Афанасий Великий, «Слово о воплощении Бога Слова и о пришествии Его к нам во плоти», страница 7

В Боговоплощении природа человеческая и божественная соединились в единстве Божественной Личности, «единый безгрешный Сын и слово Бо­жие стал Сыном человеческим, неизменный по-Божеству, безупречный по-челбвечеству» [9, с.37]. О двух природах в единой Личности Христа говорит и св. Григорий Богослов: «в Спасителе есть иное и иное, потому что не тож­дественны невидимое с видимым, и довременное с тем, что под временем, но не имеет в Нем места иный и иный, сего да не будет» [6, с.З0]. Божественная природа не претерпела никакого изменения от воплощения, не приняла на се­бя никаких человеческих свойств. Как Бог «по сущности Он вне всего, – го­во­рит св. Афанасий Великий, – однако же силами Своими присущ во всем, все благоустрояет, на все и во всем простирает Свое промышление, оживо­тво­ряет и каждую тварь и все твари в совокупности, объемля целую все­лен­ную, и не объемлясь ею, но всецело пребывая в едином Отце Своем» [1, с.7]. Давая познавать Себя в теле, Божество не связывается телом, не происходит ни смешения, ни слияния природ, Оно не страдало и, прибывая в теле, не сквер­нилось. Стараясь объяснить возможность соединения природы че­ло­ве­ческой и Божественной, св. Афанасий использует образ Солнца, говоря, что, как солнце на небе не сквернится прикосновением к земным телам и не омра­чается тьмою, а напротив того, само их освещает и очищает, так и Слово Бо­жие не прияло на Себя скверн, а напротив, будучи нетленным оживотворяло и очищало и смертное тело. Тело Христа, говорит св. Афанасий Великий, ко­торое вкушало пищу, родилось, страдало, было телом не кого-либо, но Гос­по­да, поэтому, в силу единства Личности, прилично говорить о Нем как о че­ловеке. В богословии это получило название общения свойств.

Будучи истинным Богом, Христос был и истинным человеком. Если бы во Христе не было единства Личности, то человеческая природа не была бы воспринята Богом, и, следовательно, не было ее восстановления. «Ибо если бы Он не был Человеком, то не возможно бы Ему пострадать, а если бы не был Богом, бесстрастным по Божеству пребывая, то не мог бы плотию ради нас при­нять такую смерть, благодаря которой даровал нам восстание, или лучше сказать, воскресение и бессмертие, и не веровалось бы (если бы Он не был Богом), что Он действительно мог не испытывать страдания, но что доб­ровольно изволил пострадать, чтобы показать, что Его смирение имело нас освободить» [9, с.41]. Истину полноты человеческой природы во Христе за­щи­щал св. Григорий Богослов, выступая против ереси Аполлинария, учив­ше­го, что Христос не имел человеческого ума. Святым Григорием Богословом был сформулирован основной сотериологический принцип – «не воспри­ня­тое не уврачевано, то что соединилось с Богом, то и спасается» [6. С.З0]. Ум человеческий принял заповедь и не сохранил, он первый пал и, следователь­но, первым нуждался в спасении. Адам пал всецело, поэтому Христом была воспринята вся человеческая природа целиком. «Мы не отделяем в Нем че­ло­века от Бо­жества, – говорит св. Григорий Богослов, – но учим, что один и тот же – преж­де не человек, но Бог и Сын Единородного, превечный, не имею­щий ни тела, ни чего-либо телесного, а наконец и человек, воспринятый для нашего спасения, подлежащий страданию по плоти, бессмертный по Божест­ву, огра­ниченный по телу, не ограниченный по духу, один и тот же – земный и не­бес­ный, видимый и умопредставляемый, вместимый и невмеетимый, что­бы всецелым человеком и Богом воссоздан был всецелый человек падший под грех» [6, с.29].

Вопрос исцеления человеческой природы во Христе углубленно иссле­ду­ет преп. Максим Исповедник. Христос принял на Себя грешную чело­ве­че­с­кую природу, но без греха. Как сотворенный Богом, человек был чист, бес­страстен и нетленен, такова была его природа «по образу происхождения», пре­ступив заповедь, он был осужден на рождение, возникшее через страсть и грех. Естественным состоянием природы стали страстность и тленность. Хри­с­тос воспринял человеческую природу со всеми последствиями грехо­па­де­ния, которые преп. Максим называет естественными страстями. Через сверхъ­естественный образ рождения Христос был непричастен перво­род­но­му греху и лично безгрешен, потому что в человеке личные грехи имеют пер­вопричину в грехе первородном. Христос «хотя воспринял на Себя наши гре­хи и понес наши болезни, но Сам не подвергся ничему, требующему увра­че­ва­ния» [5, с.25]. По Божественной же природе Христос был свободен от вся­кой страстности. Силы зла, видевшие естественную страстность челове­чес­кой природы Господа, нападали на Него, стремясь посредством страстей ес­те­ственных возбудить страсти неестественные. При первом искушении в пус­ты­не, Христос поразил лукавые силы, прогнал их от естества человеческого, исцелив страстность человеческой природы в отношении наслаждения, кото­рой человек был подвержен из страха смерти. Во время Своей Крестной смер­ти, Он исцелил человеческую природу от самого страха смерти, вернув ей нетление. По преп. Максиму, грех – это тление произволения, послед­с­т­ви­ем которого является тление естества: «Непреложность произволения во Хри­сте вновь вернула этому естеству, через Воскресение, бесстрастность, не­тленность и бессмертие» [8, с.35].

Спасительной для людей была вся земная жизнь Господа Иисуса Хрис­та. Господь живет жизнью совершенно непорочной, и становится исполни­те­лем каждой Божией заповеди, всего Закона Божия. «Он становится Учителем нашим, словом указывая путь, ведущий в жизнь, и величайшими чудесами де­лает достоверными слова учения» [9, с.38]. Духовную смерть святые Отцы определяют как противление Богу, а Христос Своею жизнью по-челове­чес­т­ву, через дела явив всякое послушание, освободил нас от этой смерти. Совер­шенно не причастный греху, Он принимает крещение «во-первых, в испол­не­ние послушания по отношению к Пославшему Иоанна... во-вторых, ради Сво­его явления, чтобы положить начало спасительного пути, и сделать дос­то­вер­ным для последующих, кроме того Он Сам подал пример и представил, что в этом подается Дух Святый» [9, с.38-39]. Христос показал путь возврат­но­го, подъемного пути жизни, побудив и призвав Своим примером. Земная жизнь Его была освящением мира, а Своим Крещением Господь освятил во­ды.