Проблема типов этнических общностей (К методологическим проблемам этнографии), страница 5

Несмотря на то, что племя как форма этнической общности бесспорно свойственно общинно-родовому, доклассовому строю, необходимо сделать по этому поводу две оговорки. Во-первых, этнографическая наука знает случаи, когда даже при сохранении типичных доклассовых форм быта перед нами выступают некие этнические общности, отличные от племени и более широкие, чем оно. Оставляя в стороне сомнительные примеры населения Меланезии, уже упомянутые, а также не вполне ясные случаи с некоторыми народами Северной Азии (чукчи, гиляки, нанайцы и другие), достаточно назвать хотя бы арауканов в Южной Америке и навахо в Северной: в обоих случаях речь идет о крупных народах, исчисляемых десятками тысяч (навахо) и даже сотнями тысяч (арауканы), у которых, однако, племенные деления, если когда-либо и существовали, давно уже не прослеживаются. Исторические причины утраты племенных связей в подобных случаях еще предстоит исследовать.

Во-вторых, хорошо известно, что у некоторых народов пережитки племенной общности, напротив, сохраняются очень долго, вплоть до эпохи феодализма. Племена существуют до сих пор не только у ряда народов Африки и в некоторых странах Азии (Афганистан, горный Иран, Аравия и прочие), но еще недавно наблюдались и в некоторых областях Европы (Черногория, Албания). Только наступление капитализма, видимо, подрывает остатки кровнородственных племенных связей.

5. Тип этнической общности рабовладельческого строя

Перейдем к рабовладельческому строю. Оставим в стороне спорный вопрос о его универсальности как стадии исторического развития; не подлежит сомнению, во всяком случае, что рабство, зародившись в своих ранних формах еще в недрах общинно-родового строя, играло важную роль в процессе его разложения и еще более важную — в формировании раннеклассового общества. Какой же тип этнической общности присущ рабовладельческому строю, будь то в его неразвитой или развитой форме?

При зарождении рабства в рамках родо-племенного строя рабы не считались членами племени. Рабы — это прежде всего пленные, то есть чужеплеменники, и они оставались таковыми и попав в рабство. Это очень отчетливо видно хотя бы на примере индейцев северо-западного побережья Америки, у которых рабство было развито более, чем у любой другой группы индейских племен. Полное бесправие раба, отличия в его одежде, внешнем виде и прочем — все это означало, что раб стоит вне племени. Напротив, освобожденный раб включался в племя. На островах Полинезии, где разложение доклассового строя зашло значительно дальше и уже образовались резко разграниченные слои-касты — знать, свободные общинники, зависимые, — рабы, стоявшие на самой нижней ступеньке социальной лестницы, не включались в кастовую иерархию, стояли как бы вне ее. Иначе говоря, первобытное «патриархальное» рабство проникало в недра общинно-родового строя, но не затрагивало целостности племени как этнической общности: рабы оставались вне этой общности.

В классовых рабовладельческих обществах древнего мира рабы, насколько нам известно, рассматривались как стоящие опять-таки вне этнической общности. Так было в древнеиндийском обществе, где рабы-шудры резко противопоставлялись трем полноправным «дважды рожденным» арийским варнам (кастам); судя по некоторым статьям «Законов Ману» (V, 104, VIII, 20–22, Х, 43–45, 126 и другие), рабы приравнивались к иноземцам. В Древнем Израиле, хотя в числе рабов были, несомненно, и соотечественники-евреи, преобладала норма, согласно которой настоящим рабом мог быть только чужеземец. «А чтобы раб твой и рабыня твоя были у тебя, — говорится в Библии, — то покупайте себе раба и рабыню у народов, которые вокруг вас. Также и из детей поселенцев, поселившихся у вас, можете покупать и из племени их, которое у вас, которое у них родилось в земле вашей, и они могут быть вашею собственностию... А над братьями вашими, сынами Израилевыми, друг над другом, не господствуйте с жестокостию» (Левит, ХХV, 44–46; далее говорится, что обедневший израильтянин может быть самое большее лишь временным рабом у своего соплеменника). Значит, и у этих народов рабство, уже гораздо более развитое, не проникло все же внутрь этнической общности, и последняя охватывала принципиально только свободное население.