борьбы с Востоком связывалось само существование славянства и западной цивилизации в целом. Покорение Сибири, Средней Азии, русско-турецкие войны XVIII-XIX вв. для обоих ученых являлись логическим завершением противоборства со "степью"(9).
Хронология периодов русской истории у них также совпадает, поскольку их взгляды на основные этапы генезиса Российского государства принципиально тождественны. Заключение Нечкиной, будто периодизация Соловьева "изжила себя, пожалуй, уже в момент своего обнародывания", выглядит недостаточно аргументированной(10). Если Соловьев выступал с позиций преемственной связи периодов русской истории, то периодизация Ключевского в значительной степени построена на противопоставлении последних.
Ключевский именовал свой "Курс" "историей народа", но идея "народности" у него не противопоставлялась, а логически дополняла идею "государственности"- "государство и общество, их строение и взаимные отношения". Ученый прямо заявлял: "В государстве народ становится не только политической, но и исторической личностью с более или менее ясно выраженным национальным характером и с сознанием своего мирового значения" (11). В курсе лекций по методологии науки он фактически отождествлял историю государства и народа- "народ есть племя, которое стало государством". Понятие "народность" при рассмотрении истории российского средневековья у Ключевского, так же как и у Соловьева, тонет в понятии государства и его институтов, ибо народ - лишь "источник власти, но не ее определяющий". Только с начала XVIII в., когда правительственный курс вошел в противоречие с общеевропейскими реалиями, интерсы "общества" вступают в конфликт с государственными. Защищая Соловьева от нападок критики, обвинявшей его в невнимании к жизни и быту трудящихся масс, Ключевский писал: "Как нельзя больше он был чужд глубокого пренебрежения к народу, какое часто скрывается под неумеренным и ненужным воспеванием его доблестей или под высокомерно равнодушным снисхождением к его недостаткам"(12).
Подавляющее большинство авторов, когда-либо затрагивавших проблему соотношения их научных концепций, отмечали, что водораздел между ними проходит по линии анализа социально-экономических отношений. Так, Милюков считал, что голая политизация материала у Соловьева уступила якобы место глубокому социологическому анализу на "экономической подкладке" у Ключевского(13). Такое противопоставление основано на игнорировании принципа историзма в оценках состояния науки второй половины XIX в. и в недостаточном знакомстве с творческим наследием Соловьева.
Сам Ключевский во введении к "Курсу" отмечал факт существования двух направлений научного поиска, одно из которых ориентировано преимущественно на изучение "юридических форм" и имеет дело с "результатами исторического процесса", другое же (к нему он причислял и себя) акцентирует внимание на "исторической социологии", анализируя прежде всего те "силы и средства, в результате которых эти изменения происходят". Он не противопоставлял эти направления, полагая, что лишь в их органическом единстве возможно максимально объективное воссоздание исторического прошлого(14). В этой связи небезынтересно наблюдение Любавского: "Ключевского нередко противополагают Соловьеву как историка-экономиста историку-юристу... Экономист Ключевский не отрицал, а только дополнял юриста Соловьева, но как Соловьев не отвергал значения экономических факторов..., так и В[асилий] Осипович] чужд был всякой односторонности в своем экономизме" (15). Трудами Соловьева и правоведов-государственников политико-юридическая сторона российской истории была изучена уже с достаточной полнотой. Только в опоре на это наследие Ключевский в конце XIX в. мог переориентировать творческий поиск преимущественно на анализ социально-экономических отношений. Приоритет же в постановке этой проблематики сам он обоснованно отдавал Соловьеву: "Такое генетическое изучение форм и отношений государственного и общественного быта России было тогда если не совершенной новостью в нашей историографии, то во всяком случае явлением, к которому еще не привыкли..." Выводы об определяющем влиянии экономических начал на "уровень общежития", торговом характере экономики Киевского государства, "бродячем" и "вольно- земледельческом" состоянии населения в период Московский Ключевский мог без труда найти в соответствующих томах "Истории России"(16).
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.