Декларированная и более близкая к ней, чем в России, реальная приватизационная политика в других странах с переходной экономикой ориентировалась на достижение прежде всего экономического эффекта – точного индикатора успешного реформирования госсобственности (рост эффективности производства, увеличение создаваемого дохода, прибыли; в меньшей степени такая оценка справедлива в отношении величины доходов от приватизации, поступающих в бюджет, и т.п.). Это намечалось достичь через реорганизацию (реструктуризацию) предприятий и компаний, формирование слоя эффективных собственников, привлечение стратегических инвесторов и т.д.
Декларированные цели российской приватизации на всех трех ее этапах менялись. На первом – чековом этапе – упор был сделан на то, чтобы создать широкий круг собственников, в основном мелких и средних (акционеров; на втором – денежном – привлечь стратегических инвесторов, то есть создать условия, предпосылки для притока инвестиций в экономику.; на третьем (через инвестиционные конкурсы) – фискальном на привлечении средств в бюджет. Это были достаточно прагматичные цели. Причем первая из них носила явно выраженный превентивный характер в отношении возможного роста безработицы и снижения социальных гарантий, предоставляемых государством; вторая предполагала рост эффективности экономики и вытекающий из этого рост доходов и занятости; третья, при рациональном использовании средств, поступающих от приватизации, также имела социальную составляющую.
Таким образом, социальные показатели при приватизации в большинстве страна с переходной экономикой частично рассматривались как прямой результат приватизации, но в основном – как производные от экономических. В России в ходе разгосударствления они не были выведены за рамки приватизационной политики, но в целом были отодвинуты на второй план, стали в известной мере предметом политических компромиссов, манипуляций политиков и т.д. А известном смысле, в период реформы госсобственности социальная политика в России оказалась «заложницей» макроэкономической стратегии и тактики, при этом правительство допускало серьезные просчеты и ошибки. За годы реформ (по 1995 г.), полагает часть экспертов, «не было предпринято никаких шагов по реформированию социальной сферы»[6]. Столь резкая оценка справедлива, однако в полной мере с ней согласится нельзя. Проводился переход на обязательное медицинское страхование, появление частных клиник и др. медицинских услуг, негосударственных образовательных структур, негосударственных страховых и пенсионных фондов и т.п. Однако, как и вдругих областях, процесс реформирования социальной сферы отличался нестабильностью (на нем отразился глубокий экономический кризис), непоследовательностью, сопровождался злоупотреблениями и коррупцией и качественно улучшить состояние в этой области не мог.
В программах приватизации акцент был сделан на одной из центральных проблем приватизации и рыночной реформ в цело – на сохранение занятости, хотя порой это выглядело как просто декларация благих намерений…Последнее в меньшей степени относится к государствам с изначально высоким уровнем безработицы (например Египет, Марокко, Тунис – порядка 16 – 18% экономически активного населения в середине 90-х годов). Другие страны, подобно России не знали в дореформенный период ощутимой безработицы (исключая скрытые ее формы), что не могло не сказаться при разработке курса приватизации.
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.