Что же из этого следует? Значит ли это, что именно слово ο‛μοούσιος является неизменным краеугольным камнем подлинного христианского учения? Из всего вышесказанного становится ясно, что речь идет не столько о самом термине, сколько о том, что он обозначает. Слово ο‛μοούσιος – это технический термин, часть богословского инструментария, и оно уместно лишь в области догматики, а не в керигме. Но смысл этого термина имеет чрезвычайную важность: во Христе к нам пришел Сам Бог, Он стал един с нами и назвал нас Своими. Центром Евангелия является не слово ο‛μοούσιος, но Слово, ставшее плотью; не слово, избранное никейскими отцами, но Слово, в Котором наша жизнь стала избранной, искупленной и освященной во славу Отца[37]. И до тех пор, пока термин ο‛μοούσιος будет пониматься именно так, а не иначе, он будет оставаться отличительной чертой истинного христианского богословия; но для этого необходимо еще дальше и глубже вникать в то, что же оно – или, вернее, Он – значит для нас.
[1] Подробное изложение истории и важных аспектов употребления данного термина см. в работе C. Stead, Divine Substance [Oxford: Oxford University Press, 1977]. Stead, в основном, ограничивается подробным анализом исторической обстановки и основных концепций того времени, оставляя в стороне, собственно, богословскую проблематику. Тем не менее, его работа придает данной дискуссии новое направление.
* В русском языке символ 381 года принято называть «Никео-Константинопольским» или «Никео-Цареградским». В английском же языке этот символ чаще всего называют «Nicene Creed», т. е. просто «Никейским». – Прим. перев.
[2] Наиболее полным из последних исследований ранних символов по прежнему остается работа J. N. D. Kelly, Early Christian Creeds [London: Longmans, 1950; 2nd ed. 1960; 3rd ed. 1972].
2а Во многом наилучшим и наиболее полным описанием богословской позиции Ария до сих пор остаются «Учебник истории догматов» Адольфа Гарнака [A. von Harnak, History of Dogma (ET), London, 1894-9] и работа H. M. Gwatkin, Studies of Arianism [Cambridge, 1882; 2nd ed. 1900]. Некоторые более поздние исследования включил в свою библиографию Stead (см. там же).
[3] Текст этого послания, а также послания Ария Александру и послания Евсевия Кесарийского, которые мы будем цитировать далее, а также других документов, имеющих отношение к начальному периоду арианских споров, приведены у H. G. Opitz (ed.), Athanasius Werke [Berlin & Leipzig: De Gruyter, 1934ff. vol. III/I, Urkunden zur Geschichte des arianischen Streites]. Я цитирую эти послания по изданию E. R. Hardy & C. C. Richardson (edd.), The Christology of the Later Fathers [S. C. M. Library of Christian Classics, vol. 3, London: S. C. M. Press, 1954, pp. 329‑340].
3а Учение самого Александра изложено в его послании Александру Константинопольскому и в последующей энциклике, записанных соответственно в Истории Церкви Феодорита (I:4) и в Истории Церкви Сократа Схоластика (I:6). См. также Migne, PG 18, 547-578, и Opitz, там же.
[4] De Principiis I 2.2. Об этой поворотной точке и ее значении в развитии святоотеческой христологии я писал в работе “Logos, Image, Son: Some Models and Paradigms in Early Christology” [R. W. A. Mckinney (ed.), Creation, Christ and Culture. Studies in Honour of T. F. Torrance. Edinburgh: T & T Clark, 1976, pp. 43‑62].
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.