Февральский кризис 1948 г. в Чехословакии, страница 2

Другую группу документов, весьма важную для раскрытия поставленной темы, составляют материалы АВП РФ. Это прежде всего документы, поступавшие в секретариат министра иностранных дел СССР и его заместителей (например, политический отчет посольства СССР в Чехословакии за 1947 год), аналитические материалы референтуры, информация советского посольства в Праге, переданная по «ВЧ», а также сообщения В.А. Зорина из Праги в дни кризиса.

Однако было бы наивно полагать, что сегодня мы располагаем полным корпусом документов, раскрывающим позиции советского руководства в связи с политическим кризисом в Чехословакии в 1948 г. Пока в нашем распоряжении документы «второго ранга». Но, тем не менее, ставшие доступными, они позволяют утверждать, что политический кризис в феврале 1948 г. в Чехословакии явился прямым результатом реализации руководством КПЧ нового курса Москвы на форсированное продвижение компартий к установлению властной монополии в государствах Восточной Европы. Этот курс стал политической реальностью с середины 1947 г. и отразил отказ советского руководства от концепции «национальных путей к социализму». Такая концепция, как вытекает из документов, на протяжении 1944-1946 гг. активно внедрялась в коммунистическом движении И.В. Сталиным, А.А. Ждановым, Г.М. Димитровым. На ее основе допускалась возможность перехода к новому общественному строю без диктатуры пролетариата, реализуя принципы парламентаризма и широкого общественного консенсуса во имя решения общенациональных задач.

Сталин в беседе с делегацией польских социалистов и коммунистов 23 мая 1946 г., разбирая суть режима, установившегося в Польше после войны, говорил: «Демократия, которая установилась у вас в Польше, в Югославии и отчасти в Чехословакии, — это демократия, которая приближает вас к социализму без необходимого установления диктатуры пролетариата и советского строя». Такие же идеи Сталин развивал и в беседе с К. Готвальдом в июне 1946 г. В феврале 1947 г. Жданов при встрече с руководителями компартии Финляндии отмечал, что они могут переходить к социализму мирным путем, если успехи в развитии политической демократии будут подкреплены такими экономическими завоеваниями, которые будут способствовать демократизации страны. Идея перехода от буржуазной демократии к демократии народной и специфического перехода к социализму получили в ЦК ВКП(б) название «формулы Бенеша». Но уже в феврале 1947 г. в отделе внешней политики ЦК ВКП (б) была подготовлена служебная записка с развернутой критикой этой формулы и позиции Готвальда, которому высказывался упрек, что «точка зрения о специфическом чехословацком пути к социализму неизбежно ассоциируется с тезисами «собственного пути», «собственного социализма», которые выдвигают деятели и пресса буржуазных партий»[2].

Кардинальная смена политической линии советского руководства к лету 1947 г. была реакцией на реалии мирового развития: к этому времени стало очевидно, что послевоенный мир формируется как биполярный, «холодная война» набирает обороты, противостояние двух блоков становится всеобъемлющим, а маятник общественных настроений в Западной Европе со всей очевидностью смещается вправо. Последнее подтверждалось, в частности, резким ухудшением отношений между коммунистами и социалистами во Франции и Италии, поражением компартии Финляндии на выборах в сейм, неожиданным для Москвы выходом коммунистов из правительства во Франции, удалением из кабинета министров Италии представителей компартии.

В Москве и в руководстве компартий стран Восточной Европы этот сдвиг общественных настроений породил опасения, что возможное развитие событий в странах Восточной Европы пойдет по западному варианту. Именно этим во многом объяснялись резкая негативная реакция Москвы на план Маршалла, рост недоверия к партнерам по демократической коалиции со стороны руководства компартий и стремление вернуться к «проверенному марксистскому принципу» - классовому противостоянию, к форсированию революционного процесса, активизации внутри коммунистического движения сторонников немедленного перехода к советской модели развития общества[3].