Популяризация снимает многие ограничения подобного рода, обеспечивая ощущение доступности любой информации для восприятия любым человеком. В данном случае предполагается, что перевод текста с языка профессионального сообщества на языки обыденной коммуникации не меняет существенно смысловые аспекты транслируемого сообщения. Но ведь чем абстрактней модель, тем больше искажений возникает при попытках найти для нее образно-наглядный эквивалент. Популяризатор, даже если он глубоко разбирается в сущности передаваемых им идей, в лучшем случае находит какой-то образ, который с его точки зрения зримо выражает внутреннее состояние автора идеи. Соотнеся себя с этим состоянием, в той или иной степени "войдя" в него, читатели или слушатели (популяризация научных знаний может реализовываться, в частности, и в виде лекции) как бы изнутри смогут воспринять содержание мыслительного процесса ученого.
Всевозможные байки о "яблоке Ньютона", снах Менделеева или Кекуле и т.п. поддерживают в обыденном сознании надежду на то, что бытовой контекст, связанный с тем или иным научным открытием, однозначно раскроет и содержание этого открытия. При этом мало кто учитывает то обстоятельство, что сознание обыденное и теоретическое, принадлежа одному и тому же индивиду, реализуется в настолько различных плоскостях, что и для него самого не всегда просто обнаружить между ними какую-то связь. Когда же речь идет о восприятии чужих идей, представленных в наглядно-обыденных формах, такая связь еще сомнительней. Образ лишь привлекает внимание различных людей к некоторой общей теме, но смыслы (особенно вторичные, коннотационные) у них могут формироваться существенно не совпадающие.
Еще А. Эйнштейн когда-то обращал внимание на трудности, с которыми сталкивается любой популяризатор, стремящийся сделать сложную теоретическую концепцию доступной для всех. С его точки зрения почти во всех случаях такого рода изложение существа проблемы подменяется тем, что читателям предлагаются ее поверхностные аспекты, смутные намеки, создающие впечатление понятности. Но весь опыт культуры показывает, что почти каждый раз, когда в обществе утверждается убеждение в простоте какого-то теоретического положения, возрастает возможность существенного его искажения, превратного толкования.
Языковая форма представления знаний при их восприятии и усвоении предполагает выявление как первичных значений знаков (в том числе и слов), с помощью которых знания конструируются, так и вторичных. И если первичные значения имеют достаточно общеизвестный характер, то вторичные обычно не столь явно выражены, а потому их фиксация связана с большими трудностями и порождает весьма широкий спектр возможных интерпретаций. А если учитывать не только уровень значений, но и смыслов, также разделяющийся на первичный и вторичный слои, то оказывается, что понимание передаваемых сообщений вряд ли является таким уж одинаковым.
В профессиональном круге исследователей, как уже отмечалось, спектр интерпретаций более или менее ограничен существующими в каждой дисциплине фильтрами. В результате постоянного использования одного и того же набора формульных стереотипов исследователи, работающие в одном и том же проблемном поле, привыкают при истолковании используемых ими моделей действительности ориентироваться не столько на ее одинаковые образы, сколько на общие для всего коллектива стереотипы деятельности, на одни и те же операциональные схемы, обеспечивающие осмысленность как осуществляемых процедур, так и получаемых результатов. Но такая привычка складывается и действует исключительно внутри данного круга. Вторичные значения информационных блоков и уровень смыслов в этом случае чаще всего используются неявным образом.
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.