Деяние апостола евангелиста Марка, страница 6

Божия к Богу Отцу. Оно было действительно у Бога, в недрах Бога, не отлучаясь от Него. Но Оно было и к Богу, потому что обладает самостоятельной Ипостасью,  т.е.  Личностью. Бог Отец и

Бог Сын - это две духовные личности.  И вот Слово было у Бога, т.е. всецело в Нем и у Него, и в то же время было к Богу, т.е.

как свободно обращенное к Богу,  Своему Отцу,  из недр Его вышедшее Слово.

Дальше  мы  узнаем  о совершенной Его Божественности: Оно было у Бога, к Богу, и дальше ап.Иоанн говорит: "И Слово  было

Бог".  Итак нам сразу говорится о Боге Слове, что Он "у Бога", что Он "в начале", что Он "к Богу"  как  самостоятельная  Личность,  что  Он  -  совершенный Бог. Об этом нам сразу говорит

Иоанн Богослов, чтобы ни у кого не было сомнений  в  отношении

Пришедшего на Землю.

А  дальше мы узнаем о том, что единое действие у Бога и у

Его Слова: "Все чрез Него начало быть", т.е. все,  что  начало быть  на  Земле, начало быть через Бога Слово. Евангелист, как бы предчувствуя лукавые человеческие вопросы, говорит: "И  без

Него  ничто  не  начало  быть, что начало быть. Этим он как бы пресекает все лукавые человеческие попытки  как-то  ограничить действенность  и  равнодейственность Бога Сына и Бога Отца. Мы узнаем, что жизнь имеет Бог Слово, Он - живой Бог, и в Нем была жизнь, и жизнь была именно в Нем. Не получаемая  извне,  на зависит Он в Своем бытии ни от кого и ни от чего, но в Нем была жизнь. Эта жизнь Его есть Свет человеков.

Свет - это символ способности различать вокруг себя. Когда светло, мы видим вокруг себя множество предметов, различаем цели, понимаем,  что  и как нам делать.  Самый факт жизни Сына

Божия - Свет человеков.  Существование  Сына  Божия  -  залог, основа и  причина  того,  что  человек может различать добро и зло, красоту и уродство, истину и ложь. Его существование, Его жизнь - основа этого Света, который есть Свет человеков.

Дальше говорится об отношении Бога Слова к миру. Сказано:

"И свет во тьме светит,  и тьма не объяла его".  Из этой фразы мы познаем четыре момента.  Мы видим, во-первых, что это свет, это качественно иное,  нежели весь сотворенный мир.  И что все самое светлое в мире сотворенном - это  по  отношению  к  нему всего лишь тьма, не больше и не меньше. И вот свет в этой тьме светит.

Также мы познаем,  что свет этот находится вне тьмы, хотя он и светит во тьме,  он не сливается, не пропитывает  ее,  не растворяется в ней, но остается сам по себе, свободным Божественным светом.

Третье: свет  этот светит для творенья,  для мира,  чтобы просветить его, поэтому он светит настойчиво и постоянно.

И четвертое:  тьма не может объять свет.  Здесь можно понять в разных смыслах.  И в том, что нельзя тьме до конца познать свет, до конца вместить, исчерпать его; не может она поглотить его,  не может победить его, одолеть. Вот так говорится о свете,  который  во тьме светит,  и тьма не объяла его.  При просвещающем всемогуществе этого Света что  можно  далее  сказать, кроме того, как склониться перед ним и благоговейно воздать ему хвалу. И просвещаться им, и радоваться его лучам.

И вдруг  дальше Иоанн Богослов пишет о каком-то человеке:

"Был человек,  посланный от Бога; имя ему Иоанн. Он пришел для свидетельства, чтобы свидетельствовать о Свете,  дабы все уверовали чрез него.  Он не был свет, но был послан, чтобы свидетельствовать о  Свете".  Уже в этих строках мы видим некую непоследовательность тому,  о чем говорилось раньше.  Когда свет светит  во тьме, то при чем здесь человек? И как человек может свидетельствовать о свете, который и так светит во тьме?  Неужели мало факта существования этого Света, чтобы все уверовали в Него, и приняли Его, и поклонились Ему?