- Ну, посмотрите, - говорю. - Разве же не очевидно вам, что все это записано достоверными очевидцами?! Ну, скажите: зачем бы им писать о девочке-полудевице, что она, по воскресении, "начала ходить" по комнате?! Не все ли равно: ходила ли, сидела ли (ср.Деян.29:40-41). Тавифа, воскрешенная апостолом Петром, "открыла глаза свои и, увидев Петра, села. Он, подав ей руку, поднял ее..." И, однако, эту деталь очевидцы заметили и записали. Святой .евангелист Марк, как известно, писал со слов своего учителя апостола Петра, который был при этом чуде с Иоанном и Иаковом (ст. 37). И их самих удивило это хождение: только что была мертвою, а теперь уже гуляет, как здоровая. Известно же, что дети не любят сидеть, а любят двигаться, делать что-нибудь. И Апостол объяснил именно этим: ей было тогда еще лишь "около 12 лет"... Девочка еще... А потом: "дайте ей есть"... Другая замечательная деталь; хотя и ходила она по комнате, но за болезнь все же ослабла; и Спаситель и об этом позаботился. Ну, говорю, - скажите сами (вы - честная и умная девушка) - разве не очевидно всякому непредубежденному уму и сердцу, что это все действительно было? Ну разве же в самом деле не "открылось" и вам, что все это - истина? А если истинны эти 2-3 стиха, то истинно и все, что выше и ниже написано о Христе и об Отце Его и Духе Святом и вообще все то, что открыто в Евангелии о том мире?! Скажите сами.
- Да, это верно! - тихо подтвердила смущенная посетительница. - Это правда".
Но все это - историческая достоверность, и живость изображения, и действенность - все это второстепенные доводы в пользу истинности Писания. И главное - это мощное свидетельство Предания. И только когда оно есть, это свидетельство, мы тоже можем, как митрополит Вениамин, взывать к чувствам честных умных девушек, потому что не на их же чувствах основывается истина, а чувства просто отвечают на то, что сказано Словом Божиим и что засвидетельствовано Преданием.
И вот чувство ответственности, присущее Церкви, должно лежать на каждом ее члене. Принять и передать другим. Два момента есть в хранении Предания. Мы должны с детской сыновней верой принимать то, что нам предано, то, что уже сложилось, засвидетельствовано и скреплено духовной печатью Церкви. И не только писания.
Вот, например, жития святых. Когда мы читаем о подвигах древних святых мучеников, у нас нет оснований сомневаться в их подвигах. Потому что Церковь сохранила это и донесла нам. Мы принимаем то, что сообщает нам Церковь. Но там, где что-то зависит от нас с вами, от нашего мнения, там, где пока еще Церковь не сказала своего определяющего мнения, там мы с вами должны смотреть со всей строгостью и внимательностью, помня слова апостола Павла: "Но каждый смотри, как строят".
Нам не нужно ни низких истин, ни "нас возвышающего обмана". Нам нужна только истина, а ложь, даже благочестивая, есть только ложь. А если, например, в книге мы находим ложь как метод, то можем ли с доверием относиться ко всему остальному?
Можно привести пример. Есть такой писатель Сергей Нилус. У него есть книга "Святыня под спудом". Она начинается таким вступлением. Он говорит, что в этой книге использованы все сокровища Оптиной Пустыни, все порождения ее духа, ее жизни. И далее читаем: "Весь этот материал я облек в форму дневников ныне почившего в Бозе одного иеромонаха Оптиной пустыни". Разве возможен такой метод при христианском православном подходе? Разве можно заведомо приписывать хоть какие-то слова тому, кто их не писал, и такая методология заставляет и к другим произведениям писателя относиться как ко вторичным материалам, как к благочестивой беллетристике, коль скоро метод писателя - облекать в вымышленную форму какие-то воззрения и взгляды и таким образом их систематизировать.
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.