Раскол старообрядчества. Обращение раскольников к православию, страница 2


ные (с разрешения министра) и существующие здания вновь обращать в молитвенные дома (также с разрешения министра), только отнюдь но придавать им наружного вида православных храмов; содержать уставщиков, наставников и других лиц, исполняющих духовные требы, хотя за ними не признается духовного сана.

Такое или иное отношение правительства к расколу, естественно, отражалось на положении этого последнего. До времени Екатерины II раскольники во множестве укрывались по глухим местам и убегали за границу от притеснений; со времени же Екатерины в этом не было нужды, и они стали действовать открытее: появились новые центры раскола и начались более оживленные заботы об устроении церковно-общественной жизни в расколе.

Внутренняя жизнь раскола за данный период характеризуется частыми внутренними раздорами и распадением на толки. Как прежде, они возникали по самым разнообразным вопросам, и в настоящее время насчитывается до 150 толков. Из них одни так уклонились от православной Церкви, что подошли близко к еретическим сектам, другие, напротив, очень приблизились к  ней.

В беспоповщине вполне определились общие ее положения: признание в православной Церкви царствующего антихриста (по мнению большинства — мысленно, а по мнению некоторых — чувственно) и необходимости поэтому оставаться без иерархии и без тех таинств, которые могут быть совершаемы только иерархическими лицами, и требование перекрещивать православных, приходящих в беспоповщинское согласие. Главнейшие вопросы, по которым возникали в беспоповщине раздоры и толки, касались брака и отношения к государству. Важнейшие толки в ней суть следующие:

Поморский. Центром его было Выговское общежитие (Олонецкой губ.), •грудами Андрея и Семена Денисовых приведенное в образцовое устройство; в царствование Екатерины II поморцы завели свою общину и в Москве (Покровская часовня). Поморцы требовали делать на кресте титло: Ц. С. И. X. С. Б.; приходящих от православной Церкви иноков принимали в иноческом чине и с преимущественным правом быть наставниками и совершителями треб; пищу, купленную на торгу, не считали оскверненной, за царя первоначально не молились, но с 1740-х гг., во избежание опасности, стали молиться; не признавая брака, относились снисходительно к тем, кто венчался в православной Церкви. С конца XVIII в. московские поморцы стали утверждать возможность совершения брака мирянами и тем положили начало толку брачников (новопоморцев), который нашел себе последователей как между поморцами, так и другими беспоповцами.

Федосеевский. Первоначально центр его был за северо-западной польской границей, но в царствование Екатерины II перешел в Москву — в новоустроенное Преображенское кладбище. Оно получило свое начало во время чумы в 1771 г. и скоро, под управлением Московского купца Ильи Алексеева Ковылина, пришло в такое цветущее состояние, что в начале XIX в. насчитывало в своих зданиях до полутора тысяч человек и в Москве до 10 000  прихожан.  Кроме некоторых,  составивших  особый  толк  с  именем

23 Зак № 831 Доброклонскпй стр. 697


титловщины (в Новгородской и Петербургской губ.), федосеевцы около 1780 г. приняли титло, употреблявшееся поморцами, вместо И. Н. Ц. И., которого держались прежде; но продолжали расходиться с ними в других пунктах: они не молятся за царя, пищу, купленную на торгу, считают оскверненной и потому очищают, иноков, постриженных в православной Церкви, не принимают в иноческом чине, брака не хотят признавать (бракоборцы). Когда среди них явились лица, приемлющие брак, не только совершенный в православной Церкви священниками, но и в беспоповщине — мирянами (повожены), то федосеевцы на соборе 1752 г. (в Польше) и 188?) г. (в Москве) решительно постановили: никому не вступать в брачное сожительство, а преступивших это правило не допускать до общественной совместной молитвы и только в случае тяжкой болезни допускать до исповеди. Впрочем, и после этих постановлений еще оставались федосеевцы, снисходительно относившиеся к новоженам. Некоторые из них составили особые толки (польские, рижские федосеевцы). Среди самих московских федосеевцев новоженство терпится, как зло.