Kościół a państwo w wiekach średnich // Dawson Ch. Szkice o kulturze średniowiecznej. W-wa, 1966. – S.86-107.
Истории средневековой Церкви, ее отношение к государству и общественной жизни, будет нам непонятна, если мы будем ее рассматривать с позиции сегодняшнего дня. Церковь была не только более универсальным и более широким сообществом, чем средневековое государство, но и выполняло многие функции, которые мы по природе своей считаем политическими. Как привык подчеркивать Ф. У. Мейтленд[1], трудно найти такое определение государства, которое бы не охватывало средневековой Церкви, в то время как государству в феодальном устройстве часто не хватало прерогатив и функций, без которых почти не возможно представить себе его существование.
В современном мире смотрят на Церковь как на сообщество по природе своей добровольное, имеющее ограниченное количество членов и определенные задачи. В свою очередь государство есть явление основополагающее, охватывающее любой аспект общественной жизни и оставляющее не много места для какой-либо независимой деятельности. Для нас главной задачей является сохранение этого минимума общественной независимости, без которой ни духовное сообщество Церкви, ни естественные ячейки общества, как, например, семья, не сумеют исполнить своих задач. В раннем средневековье государство не имело ни физической силы, ни морального престижа, чтобы иметь такого рода универсальные претензии. Оно было достаточно занято проблемами собственного существования. Государство занимало неуверенную позицию между универсальным сообществом Церкви, обладающей монополией на высшую культуру, и более мелкими территориальными единицами, обладающими столь широкой местной автономией, что в руках номинального владыки оставались только немногочисленные политические прерогативы. В соответствие с этим в средних веках вершиной социального сообщества было не национальное королевство, а всеобщее единство христианского народа, для которого государство было только светским инструментом, а король указанным Небесами стражем и защитником.
Отсюда для людей средневековья Церковь и Государство представляли собой не две независимых и совершенных общности, но скорее две власти и иерархии, соответственно управляющие духовными и светскими делами. Об этом пишет в хорошо известном (историкам) фрагменте Стефан из Турне: «В том самом граде, и под управлением того же самого короля были два народа и два образа жизни, две власти и две юрисдикции. Градом этим является Церковь, королем же Христос. Два народа – это два порядка в Церкви: духовенство и миряне. Два образа жизни – это духовный и телесный. Две власти – это священническая и королевская. Две юрисдикции – это законы человеческие и Божественные»[2].
Церковь и государство естественно сохранили свои формальные отличия. С определенной точки зрения, действительно существовали большие, чем сегодня, социологические различия между этими двумя сообществами, ибо унаследовали они разные культурные традиции и разные исторические фундаменты. Церковь обращалась к цивилизованному прошлому, сохраняла традиции латинской культуры и римского порядка, в то время как средневековое государство было наследником варварских конквистадоров и представляло социальные традиции и институты германских народов: франков, саксов, лангобардов и вестготов. Отсюда средневековое общество имело две стороны. С одной, существовало идеальное христианское единство, объединявшее всех крещенных в один народ и одну семью, против варваров Севера, и цивилизованного мусульманского мира Юга; с другой же стороны, существовали центростремительные тенденции национального и локального партикуляризма, разделившего Западную Европу на запутанные союзы воинственных княжеств.
Важно помнить, что этих двух сторон средневекового общества нельзя напрямую отождествлять с церковными и политическими категориями в узком значении. Средневековый король был не только представителем старой племенной варварской монархии; одновременно он был служащим в христианском сообществе, находящимся в близких отношениях с Церковью, его коронация была религиозным обрядом. И хотя более реформистски настроенные специалисты по каноническому праву могут указать на существенные различия между помазанием королевским и священническим, однако, средневековый монарх обладал как бы священническим сакральным характером, которого по существу никогда не терял вплоть до конца ancien regime' в конце XVIII в.
Религиозная концепция государства и королевского служения нашла свое полнейшее выражение в империи Каролингов, имевшей столь большое влияние на позднейшее развитие средневековой культуры. Она была самым полным выражением универсалистских и объединительных тенденций, о которых мы говорили. Карл Великий, его наследники и их церковные советники видели в империи не только империалистическое государство франков, или возрожденную Римскую империю на Западе, но политический орган и аналог Католической церкви. По словам Карла Великого из послания папе Льву III, император является «представителем Бога, человеком, который должен управлять всеми верующими в Него и защищать их»; он Господин, Отец, Король, Священник, Руководитель и Предводитель всех христиан.
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.
