Церковь и государство в средние века, страница 3

Исходным принципом реформистского движения была, следовательно, та самая мысль, которая инспирировала все развитие канонического права в средние века и в новое время – то есть конституция церкви как свободного и всеобщего духовного сообщества во главе со Святым Престолом, с собственным правовым кодексом и собственной независимой законодательной и судебной системой. Однако, с  учетом условий, в каких жило средневековое общество, невозможно было поддерживать этот принцип без одновременного требования о предоставлении широкой сферы контроля и ответственности светской власти. Принимая унитарную концепцию христианского общества, реформаторы требовали поставить на место императора папу, как фактического главу христианства, предводителя и судью христианского народа. С современной точки зрения, существует пропасть между этими двумя сторонами программы реформ, в то время как сами реформаторы ее почти не осознавали, а в их трудах мы встречаем требования духовной свободы и превосходства над светской властью как неразрывных частей единого целого. Отсюда в знаменитой формуле, известной как DictatusPapae, который правдоподобно был в общих чертах набросан самим Григорием VII в 1075 г., мы находим требование о предоставлении папе права употребления императорских регалий и права освобождения подданных от присяги на верность по отношению к несправедливым властителям. Эти требования были поставлены наравне с чисто каноническими принципами, такими как верховный авторитет Святого Престола, неизменность папских декретов и возможность удаления или прощения епископов.

Императорские писатели также не ограничивались защитой чисто политических прерогатив власти, отвергая право пап на удаление правителей или же на использование светских войск против своих противников. Со своей стороны, они домогались для императора права вмешательства в чисто церковные дела и даже в дела папства так, как будто сам император имел «окончательное» слово в управлении Церковью. Они требовали для него права контроля над избранием папы, а также права на удаления его в случае, если он будет признан недостойным, как это имело место на известном синоде в Сутри[5], когда Генрих III сместил трех претендентов на папский престол, возведя на него своего кандидата.

Борьба за инвеституру повлекла за собой смуту почти не возможную для разрешения, что создало современным ученым серьезные трудности в деле установления справедливой оценки позиции сторон. Огромной ошибкой было бы приписывать событиям раннего средневековья тот спор между претензиями национальных монархий и всеобщей юрисдикцией папства, который был характерен для периода Ренессанса и Реформации. Это не новое политическое государство с идеалами централизованной администрации и сильно развитым национальным самосознанием было противником, с которым должен был бороться Григорий VII и его наследники; скорее врагом были тут старые каролингские и оттоновские традиции  христианской империи вместе с их универсалистскими претензиями и теократическими идеалами. Государство не осознало своей собственной миссии и не было в состоянии защитить своей политической автономии, пока Церковь не провозгласила своих прав на независимость от контроля светской власти.

Возрождение римского права, которое сыграло столь значительную роль в политическом средневековом возрождении и развитии европейских государств, само было наследием и последствием возрождения канонического права, которое сопутствовало реформаторским движениям. Римская церковь никогда не считала возрождение римского права опасным. Наоборот, именно папство первым присвоило себе принципы правового возрождения и нашло в нем бесценный инструмент для решения задач правовой реорганизации и централизации. Светские юристы и знатоки канонического права не были ни врагами, ни даже соперниками; они были союзниками в деле рационализации и выяснения всей сложности церковно-политических отношений, которые были основой средневекового общества. В действительности же творцы новых государств и нового права сами чаще всего относились к духовному сословию, как, например, Роджер Солсберийский, Хуберт Уолтер (Walter) и Генри Брактон в Англии.