Соотношение международного и внутригосударственного права, страница 8

При подготовке Конституции, скорее всего, исходили из гармонии ее положений с международно-правовыми обязательствами России. Однако, если все же какие-то положения международных договоров, особенно межгосударственных, и международных обычаев будут более четкими, чем положения Конституции, они, по крайней мере, должны учитываться при толковании и применении Конституции. Во всяком случае, это относится к межгосударственным договорам. Применительно к межгосударственным договорам поставленный вопрос приобретает практический характер. В частности, важное значение здесь имеют договоры в области прав человека, например, Международные пакты о правах человека 1966 года, вступившие в силу в 1976 г., в которых Россия участвует как продолжатель СССР.

Можно занять и радикальную позицию. Ссылку в части 4 статьи 15 Конституции на общепризнанные принципы и нормы международного права, а также на международные договоры (с учетом того, что было сказано по поводу приоритета трансформированных международно-правовых норм) допустимо рассматривать как превращающую соответствующие нормы (договорные и обычные), действовавшие до вступления в силу Конституции и продолжающие действовать, в конституционные. В части 4 статьи 15 термин «закон» употреблен без указания на то, что он не охватывает положения Конституции. Его можно толковать и в широком смысле (во всяком случае, в отношении указанной категории норм). Конституция – тоже закон.

С практической точки зрения столь радикальная позиция покажется, вероятно, неприемлемой. Тогда, очевидно, при несоответствии некоторых положений межгосударственных договоров, вступивших в силу до принятия Конституции, и положений Конституции положения договоров могут быть использованы при толковании тех положений Конституции, с которыми имеются расхождения. Иначе придется признать, что в такой ситуации Конституция оправдывает отступления, т.е. нарушения, уже действующих международных договоров. Между тем, государство не может ссылаться на положения своего внутреннего права в качестве оправдания невыполнения им договора. Это общепризнанная норма международного права, получившая отражение в статье 27 Венской конвенции о праве международных договоров 1969г., в которой, кстати, участвовал СССР и в которой участвует Россия как продолжатель СССР. Конвенция, таким образом, была обязательна для России еще до принятия Конституции 1993 г.

В качестве иллюстрации несоответствия отдельных положений Конституции и некоторых положений международных договоров, вступивших для России в силу до ее принятия, сравним положения Международного пакта о гражданских и политических правах и положения Конституции, касающиеся ограничений определенных прав и свобод в случае введения чрезвычайного положения. Так, согласно статье 53 (части 3) Конституции, если на территории России вводится чрезвычайное положение, не подлежат ограничению права и свободы, предусмотренные статьями 20, 21, 23 (частью 1) 24, 28, 34 (частью 1), 40 (частью 1), 46-54. Статья 4 Пакта, предусматривает права и свободы, которые не могут быть ограничены в случае его введения. Это статьи 6, 7, 8 (пункты 1 и 2), 11, 15, 16, 18. Сравнивая указанные статьи, легко заметить, что частично права и свободы, не подлежащие ограничению в период чрезвычайного положения, в Пакте и в Конституции совпадают (см. статьи 20, 21, 28 и 54 Конституции и статьи 6, 15 и 18 Пакта). Более того, перечень прав и свобод, которые в этом случае не могут ограничиваться, в Конституции более широк, чем в Пакте. Однако в Конституции нет статей, аналогичных по содержанию статьям 8 (пункты 1 и 2), 11 и 16 Пакта, отступления от которых в период чрезвычайного положения невозможны. В них предусматривается, соответственно: а) никто не может содержаться в рабстве и подневольном состоянии; б) никто не может быть лишен свободы за невыполнение договорного обязательства; в) каждый имеет право на признание его правосубъектности.