Соотношение международного и внутригосударственного права, страница 6

Согласно части 4 статьи 15 Конституции, если международным договором установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора. Выше отмечалось, что под общепризнанными принципами и нормами международного права следует, прежде всего, понимать обычные международно-правовые нормы. Общепризнанность – характерная черта таких норм. Неясно, правда, имеется ли в виду в Конституции общепризнанность регионального или партикулярного масштаба (т.е. среди государств определенного региона или определенной группы государств, связанных друг с другом исторически и т.п.). Учитывая существование такой организации как СНГ, исключать возможность и такого толкования общепризнанности нельзя. Но главное заключается в том, что обходится молчанием вопрос о возможной коллизии положений законов и обычных норм. В отечественной юридической литературе указывалось на то, что приоритетное применение международно-правовых правил при их расхождении с правилами законов в Конституции оговорено лишь в отношении правил договоров. Более того, подчеркивалось, что такая ситуация трудно объяснима.[9] Возможно, причина кроется в том, что общепризнанные принципы и нормы часто лишены достаточной степени конкретности.[10] Но ведь и договорные положения не всегда конкретны. Кроме того, существует ряд обычных норм международного права, признанных во всемирном масштабе, вполне конкретных (в области дипломатического права, морского права, права вооруженных конфликтов, несмотря на то, что эти отрасли в значительной мере кодифицирован).

Основные принципы международного права, будучи императивными нормами международного права (jus cogens), т.е. нормами, от которых нельзя отступать в договорном порядке, в иерархическом отношении стоят выше норм международных договоров. Любой международный договор им должен соответствовать. Иначе он считается ничтожным. Эта, безусловно, общепризнанная норма международного права, закреплена в статье 53 Венской конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1969 г. Было бы нелепым считать, что «переадресованные» субъектам российского права, трансформированные согласно части 4 статьи 15 Конституции правила международных договоров имеют приоритет перед правилами законов, а стоящие выше договорных положений в иерархическом отношении в межгосударственной сфере нормы такого приоритета в результате трансформации не имеют.

Поскольку в части 4 статьи 15 сказано, что не только основные принципы, но вообще все общепризнанные принципы и нормы международного права являются частью российской правовой системы, т.е. подвергаются согласно дуалистической концепции трансформации в российское право, было бы естественным и логичным считать, что все обычные международно-правовые нормы, признаваемые Россией, в «переадресованном», трансформированном виде имеют приоритет перед законами России в случае их расхождения с последними.

* * *

Требует серьезного уточнения положение Конституции о приоритете правил международных договоров перед правилами законов. В статье 5 (2) Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации» от 15 июля 1995 г. это положение повторено.[11] Но закон различает три уровня международных договоров: межгосударственные, межправительственные и межведомственного характера. Согласно статье 1 (2) он применяется в отношении договоров России любого уровня. Вряд ли можно говорить о приоритете правил межправительственных или, тем более, межведомственных договоров перед положениями законов. Положения межправительственных договоров могут иметь приоритет только перед актами, принимаемыми правительством. Соответственно, положения межведомственных договоров могут иметь приоритет только перед актами ведомств.[12]