Теоретические, философские и прикладные версии методологии, страница 2

П.Г.: Здесь нужно различать несколько моментов. Один раз мы можем говорить, что некоторые средства или знания являются методологическими в том плане, что они принадлежат организму методологии. Но при этом это ни в коем случае не характеризует сами эти знания. Поскольку они могут одновременно быть научными, конструктивно-техническими, историческими или ценностными. И лишь входя в методологию, становясь ее фрагментами, они приобретают вторичную характеристику, становясь "методологическими". Поэтому вроде бы все смещается в сторону употребления этих знаний, способов работы, в которых эти знания становятся методологическими как таковыми. Если вы снимаете этот план, то возникает некая субстанциональная трактовка чего-то как исходно методологического. А вот здесь опять существует глубочайшая опасность, поскольку теория деятельности может быть настолько же натуралистической и антиметодологической, как и любая другая теория. И мы многократно осуществляем предметизацию тех или иных методологических образований и теряем исходную методологическую ориентацию. И в этом смысле вы можете пользоваться продуктами методологии, оформленными в виде тех или иных теорий или неметодологических представлений. И при этом вы будете их рассматривать не как методологические представления. Поэтому моя задача состоит в том, чтобы разотождествиться с разными предметными представлениями методологического организма и попробовать сделать новый шаг методологической установки.

П.М.: А не кажется ли вам, что ваша позиция будет при этом незакрепленной?

П.Г.: Я бы сказал "болтающейся". Если мы понимаем, что методологическая работа как таковая реализуется в ходе смены средств и отказе от предыдущих средств в пользу того, чего еще нет, то методологическая установка реализуется на этом переходе. Это есть по сути переходная форма работы. А дальше она за счет задания тех или иных рамок будет оформлена , и мы во многих случаях будем осуществлять предметизацию. И вы спрашиваете: "Когда вы находитесь на переходе, вы идете?" Я говорю: "вроде, да".

П.М.: Тогда оппозиция проблематична.

П.Г.: Гораздо удобнее и выгоднее работать внутри организма методологии. И если мы еще учитываем, что организм методологии неоднороден (негомогенен) и включает в себя несколько разных образований, то, по сути дела, мы можем всегда рассматривать одно из этих образований с точки зрения другого. В этом смысле менять средства, но не развивать их. А использовать принцип "молевого сплава" и использовать возможности одного фрагмента методологии для работы с другими фрагментами методологии. Поэтому возможностей очень много для того, чтобы не делать чего-то нового. Гораздо больше, чем в других областях.

С.А.: А не получиться, что методология станет иррациональной? Нет ли пределов рационального?

П.Г.: Я ей-богу не понимаю, что такое "иррациональное". Я понимаю одно: "иррациональное" (по этимологии) есть отрицательное понятие. Поэтому не может быть никакой "иррациональности" вне "рациональности". И даже можно сказать жестче: "иррациональность" – это есть другая рациональность, представленная пока в формах критики существующих структур рационализма. А поэтому, если вы умеете видеть в том, что еще не выросло, то, что еще вырастет, то проблемы иррациональности нет.

Перехожу к первому тезису. Чтобы рассматривать первый тезис, я вынужден ввести исходную ядерную схему, которая включает в себя три пространства: с одной стороны – система практик, с другой стороны – то, что я буду называть организмом методологии, и то, что я буду характеризовать как его содержание и состав, а с третьей стороны – это позиция, с которой осуществляется организация организма методологии, точнее, его содержания.