Схема мыследеятельности, страница 2

У Выгодского есть очень интересная лекция об игре; и он там пишет, что специфика игры заключается в том, что в игре все может быть всем. Все может быть всем. И при этом, когда вы спрашиваете у ребеночка 7-8 лет: "А вот ты скачешь на, так сказать, швабре: это – лошадь?" Он вам отвечает: "Нет, это швабра". И продолжает скакать. В этом плане он знает, что это швабра, но он при этом так строит свою деятельность, свое сознание, что, зная, что это швабра, он ее использует как имитацию лошади. И в этом плане Де (ну, идея игры есть метафора Де) все время так устроена, что она превращает нечто в то, что казалось бы никак не связано с морфологическими характеристиками этого нечто, но при этом в следующих уровнях управления, рефлексии знает, что это – не по назначению, не по морфологическому предназначению, а – в соответствии с правилами игровой или деятельностной имитации, замещения, компенсации, сверхкомпенсации и т.д. Поэтому, когда я говорю, что единицей методологического мышления является подход как сложная соорганизация средств, и СМД-подход – это особая организация средств мышления и деятельности, я при этом очень четко предостерегаю вас от того, чтобы думать, что взяв из арсенала какие-то понятия, категории, орудия, инструменты, вы взяли сразу и средствиальную функцию. Нет! Ничего подобного. Превращать это в средство надо каждый раз за счет специального усилия.

Очень важным ядерным моментом подхода является категорияили совокупность категорий. И если теперь, мы, убирая в сторону средства нижележащего уровня, спросим себя, что же является ядром СМД-подхода, то мы должны будем признать, что в ядре СМД-подхода лежат 2 категории: это категория Системы и категория Мыследеятельности. Категория системы и категория Мыследеятельности.

Теперь шажок чуть в сторону. Кант считал, что категории делятся на два типа, или, с точки зрения нашего сегодняшнего видения, правильно было бы сказать, что есть 2 функциональных использования категорий. Первое он называл конститутивным (конститутивными категориями или конститутивной функцией категорий в мышлении), а второе он называл регулятивным. Что он имел в виду? – Он имел в виду, что одни категории используются нами преимущественно для регуляции нашего мышления, т.е. они отвечают на вопрос "как мыслить? как организовать мышление?" А вторые категории, или, точнее, вторая функция категорий в мышлении отвечает на вопрос "как устроен мир, противостоящий нам, или как устроен объект, рассматриваемый нами?" Первая функция – это функция регулятивная: мы регулируем наше мышление. Вторая функция – это функция конститутивная: мы конституируем картину объекта, или картину мира. При этом переход категорий от одного функционального употребление в другое возможен. И если, скажем, в классическом мышлении (до-кантовском) было очень жесткое разделение двух типов категорий или двух рядов категорий: одни – про объект и мир, другие – про мышление, деятельность, понятия и т.д., то в неклассическом (пост-кантовском) мышлении идет все время переход категорий с одного функционального места в мышлении в другое. И одна и та же категория может, так сказать, и в регулятивной функции выступать, и в конститутивной. Значит, вот если это понятно (это ведь обозначена диалектика, т.е. собственно это и называлось диалектикой; диалектическая логика – это логика, позволяющая перефункционализировать одни и те же по содержанию категории), то можно очень грубо охарактеризовать СМД-подход: категория системы является прежде всего и в основном регулятивной, а категория МД – прежде всего и в основном конститутивной. Что это значит в догматической версии? Это значит, что окружающий нас мир есть мир МД, а мыслить его нужно системно. И отсюда появляется системо-( или системно)-мыследеятельностный подход.