Следующая тенденция - это развитие взаимодействия ЕС и НАТО с не
входящими в них странами (главным образом, с СНГ). Собственно говоря, всё
определяют сферы влияния, и конфликты возникают в тех странах и регионах, где
передел сфер влияния потенциально осуществим. Так
как ЕС для большинства стран СНГ является экономическим партнёром, он
предлагает им перспективу тесного сближения в обмен на гармонизацию
экономического регулирования, технических стандартов, базовых принципов
политического устройства. Широкий отклик получили современные партнерские
проекты ЕС: Логично, что наибольший отклик получила так называемая «политика
соседства и Восточное партнерство». Она направлена на те страны, которые
априори готовы на большее сближение. В свою очередь, НАТО вовлекает третьи
страны в программу «Партнерство ради мира» (ПРМ)[9]. По состоянию на конец 2010 г., в
проект ПРМ вовлечено 50 стран-участниц, из них 28 союзников и 22 партнера.
Таким образом, при оговоренных выше сформированных институтах и
тенденциях сотрудничества между двумя организациями на практике упомянутые
структуры сталкиваются с рядом сложностей. Они связаны с разными аспектами
начиная с институциональных и заканчивая финансовыми и военными аспектами
взаимодействия на современном этапе.
- После
расширения ЕС в 2004 году возник ряд основных проблем. Это проблемы, с
которыми сталкиваются подобные организации в институциональной сфере. Они
связаны с определенным бюрократическим тупиком. Он характеризуется
положением, при котором Кипр и Мальта не получили доступа к информационным
протоколам НАТО и не могут принимать участие в заседаниях на уровне
Североатлантического совета — Комитета по политике и безопасности ЕС
(КПБ), которые являются основным механизмом взаимодействия Брюсселя и
Вашингтона (так называемая «проблема участия»). Ситуация «двойного вето»
состоит в поочередном блокировании Турцией и Грецией расширения повестки
дня заседаний Североатлантического совета — КПБ ЕС и внесения на
совместное обсуждение организаций ряда новых вопросов. Эти проблемы,
ставшие следствием как несовершенства институциональной структуры
сотрудничества, так и политики отдельных государств-членов, вылились в
ситуацию, когда развитие диалога ЕС и НАТО по основным вопросам
европейской и международной безопасности оказалось заблокированным;
- Сложности на уровне финансов: отсутствие единства в вопросах
военных расходов на вооружение. Из-за экономического кризиса в ЕС военные
расходы многих государств подверглись сокращению из-за необходимости
снижения бюджетного дефицита. Только 6 из 26 европейских союзников по НАТО
расходуют на эти цели более 2 % ВВП [13].
Кроме того, в связи с развитием ЕПБО потребовалось решить вопросы
финансирования потенциальных военных операций Евросоюза. Ряд стран,
включая Бельгию, Нидерланды, Италию и Францию, выступали за совместное
финансирование военных расходов ЕС из бюджета Союза. В это же время другие
страны выступали за принцип расходов «по факту» проведения операций, т.е.
когда расходы несут только те страны, которые участвуют в операциях.
Консенсус был найден посредством разделения общих издержек на три вида:
связанных со штабами, развертыванием войск и другими видами деятельности. Таким
образом, ограниченность ресурсов, постоянные противоречия, разные цели и
методы их достижения в блоках по вопросу системы финансирования операций в
рамках ЕС и НАТО, при невозможности увеличения в ближайшем будущем
расходов стран-членов на оборону, делают актуальным вопрос о повышении
эффективности управления финансами. Сейчас мы затрагиваем такую тему как
внутренние реформы внутри блоков и о развитии коллективных механизмов
финансирования в рамках ЕС;
- Здесь всё очень просто: Брюссель зависим от Вашингтона в том,
что касается планирования, командования, контроля и системы коммуникаций.
НАТО берет на себя в большей степени военные задачи в конфликтах «высокой
интенсивности», а Евросоюз стремится реализовывать задачи более широкого
спектра, включая гражданское кризисное реагирование в конфликтах «низкой
интенсивности». Функционально институты ЕПБО в существующем на сегодня
виде предназначены для проведения относительно небольших военных,
гражданских и комплексных антикризисных операций [18].
В 2006 г. было объявлено о полной боеспособности Сил реагирования НАТО (NRF
— NATO Response Force). Это силы особого реагирования, которые способны
выполнять любые задачи в любой точке мира и проводить операции любого типа
[13]. Фактически, эти новые силы, несмотря
на развитие ЕПБО, – это свидетельство поддержки НАТО. Военный контингент
этих войск составляют исключительно национальные подразделения, которые
выделяют государства в порядке ротации. Хотя и сюда США внесли свою лепту:
они предоставляют только отдельные виды боевого обеспечения. Так как
количество вооружённых сил в Европе ограничено, то большинство из них
относят и к силам ЕС, и к силам НАТО. Такое распределение создаёт проблему
«фиктивного участия». С развитием оперативно-тактических групп ЕС сфера его
потенциальных разногласий с Альянсом может расшириться в силу того, что
существующие сегодня программы инвестиций не соответствуют потребностям
современных многонациональных сил.
