О возможности ценности, страница 5

Таким образом, важнейшим основанием генезиса ценности как значения является, во-первых, спаянность событий мира общением (отношениями), значит, их связанностью, цельностью, во-вторых, в выходе этих событий за свои собственные пределы к другому бытию, в проявлении одного в другом.

Возвращаясь к принципу Юма. Обратимся теперь к принципу Юма, о котором мы говорили в предыдущей статье, и посмотрим, что можно извлечь полезного для прояснения соотношения сущего и должного в контексте развиваемых нами представлений о соотношении бытия и ценности. Но прежде напомним, что суть его заключается в том, что не существует логического перехода от посылок, являющихся дескриптивными высказываниями (со связкой «есть»), к заключению, представляющему модальное (оценочное или нормативное) высказывание, равно как невозможен и обратный переход. Иными словами, этот принцип гласит, что сферы сущего (того, что есть) и должного (того, что должно быть) несовместимы друг с другом. Отметим также, что до сих пор не прекращаются попытки разобраться в его сути.

Для решения поставленной задачи, прежде всего, следует внести некоторые уточнения в используемые категории. Нередко в литературе по онтологии бытие, сущее, существование рассматриваются как рядоположенные, а то и вовсе взаимозаменяемые. Но это не совсем верно. Сущее – это, действительно, существующее. Но не просто существующее, а такое, которое выдвинулось в бытии и обрело своего носителя, благодаря чему, собственно, сущее и удерживается в бытии, то есть существует. И если, как мы утверждали, «бытие есть полагание смысла во вне себя» (13), то для удержания смысла в бытии как раз и необходим носитель. Сущее как существующее является ставшим, то есть становлением, воплотившимся в бытии. Ставшее есть определенное бытие, точнее, определенное нечто, так что в ставшем бытие обрело свою границу, оказалось конечным, развернуло свое качество.

Эти особенности сущего представляют собою свойства, стянутые в неделимое целое благодаря своему носителю. В результате этого и возникает вещь, а если говорить более строго, то это не что иное, как определенная индивидуальность вещи, ибо всякий раз соединение свойств и носителя в неделимую единичность осуществляется особым образом. Благодаря индивидуальности мы, собственно, и отличаем одну вещь от другой, обращаем на нее внимание только благодаря исключительно ее индивидуальности. Это справедливо и в том случае, когда мы имеем дело с массой совершенно похожих друг на друга вещей, например, с хрустальными бокалами в великолепном сервизе, главное назначение которых заключается в том, чтобы быть одинаковыми и своей полной идентичностью создавать особый шарм за праздничным столом. Когда мы фиксируем какую-то определенную вещь, мы фиксируем ее качества, стянутые в ее индивидуальность, уникальность, то есть то, чем она отличается от других вещей, и соотносим их (качества) с ними же самими в данной вещи. Иначе говоря, мы фиксируем качества как определенность вещи и только через данную определенность мы выходим, уже вторично, на исследование данных качеств. Но вещь не просто существует сама по себе. Она действует в силу внутренних и внешних причин, изменяя себя и свое окружение, которое, со своей стороны, опять-таки влияет на саму вещь. Действие нельзя отрывать от вещи, поскольку оно является ее же собственной характеристикой. Действие задает общение (взаимодействие) вещи с другими вещами, которые «окружают» ее.

Совокупность действий (общений) вещи с другими вещами и представляет собой действительность вещи в том или ином ее выражении, образе. Совокупная (полная) действительность есть: ­a) актуализированная, то есть осуществившаяся действительность, воплотившаяся в бытии, которое – в силу становления – ушло в небытие и стало прошедшим (прошлым); b) осуществляющаяся актуально в бытии в своем определенном образе (точнее, модусе) действительность (длящееся настоящее) и g) еще не осуществившаяся, то есть пребывающая в стадии становления как перехода из небытия в бытие действительность (будущее). Таким образом, совокупная (полная) действительность включает в себя все, что было, есть и будет. Она структурно многослойна, включая в себя осуществление, длящееся и уходящее в небытие, – это актуальная бесконечность. И хотя каждая вещь конечна, но в силу смыслового содержания и наличия бесконечного количества вещей действительность всегда актуально бесконечна. Она же включает в себя возникающее из небытия бытие как свое собственное осуществление – это потенциальная бесконечность действительности, заключающая в себе исток ее многообразного и пока еще виртуального развертывания. Говоря другими словами, действительность многослойна следующим образом: то, что есть – это единство бытия и небытия, утвержденное в бытии и потому заданное структурно как ставшее; то, что было – это единство бытия и небытия, ушедшее в небытие; то, что будет – это единство бытия и небытия, находящееся в стадии перехода из небытия в бытие (то есть еще не осуществившееся становление). Таким образом, становление как бы расслаивает действительность, придавая разный смысл различным ее слоям. При этом, осуществляясь в бытии, действительность становится реальной (нам хотелось бы здесь за этим термином сохранить значение «вещественный» от латинского re – вещь), осуществляясь же в небытии, она оказывается ирреальной, лишь несущей в себе самой заданность осуществления (но не само осуществление!) в той или иной форме.