О возможности ценности, страница 3

Итак, абсолютная полнота бытия как абсолютная ценность представляет собой Совершенство и Единство всего существующего. Это – устроенность мира в целом, препятствующая его распадению и исчезновению. Это, далее, осуществление связи всех его частей и обеспечение существования его как целого. Абсолют и ценность тут, по большому счету, совпадают, образуя абсолютную самоценность мира, где уже нет разделения ценности и бытия на самостоятельные сферы.

О генезисе ценности. Почему ценности существуют, как они возникают? И возможен ли вообще мир, лишенный ценностного измерения? Напомним, что в нашем понимании ценность неразрывно связана со смыслом, а потому проблема генезиса ценности, так или иначе выходит на проблему генезиса смысла. Откуда и как возникает смысл вещи? А.Ф. Лосев отмечает, что «в точнейшем логическом смысле слова мы должны сказать, что смысл данной вещи возникает только тогда, когда мы ее сравнили с ней же самой или когда мы эту вещь отождествили с ней же самой». (9). Иными словами, соотнося некую вещь А с ней же самой, можно раскрыть тайну рождения ее смысла. Согласившись с А.Ф. Лосевым в том, что смысл вещи возникает в отождествлении вещи с нею же самой, поставим вопрос: зачем нужно сопоставлять вещь с нею же самой, зачем надо говорить о тождестве вещи с самой собой?

Поиск ответа на этот вопрос приводит к интересным результатам. Прежде всего, акт сопоставления вещи с нею же самой, акт ее отождествления, по утверждению А.Ф. Лосева, впервые делает возможным говорить об этой вещи как о чем-то определенном. А есть именно А, чем оно и отличается от всего остального, что не является данным А. (10). Тождество «А есть А» указывает на самость вещи и отделенность ее от всего остального. Для того чтобы существовать в качестве определенной вещи данная вещь должна быть самой собой. Отождествление вещи с нею же самой означает, что данную вещь мы отличили от нее же самой, в противном случае нечего было бы отождествлять. Но, отличивши А от него же самого в том же самом тождестве АºА, мы сделали шаг к тому, чтобы охватить данное А со всех сторон: как со стороны его самого, то есть просто А, так и стороны его же самого, но в противопоставлении ему же, то есть со стороны некоторого не-А. Поэтому в тождестве содержится момент раздвоения и противопоставления самотождественной вещи А самой же себе, так что суждение «А есть А» имеет место, замечает А.Ф. Лосев, только в паре с суждением «А не есть А». Вот это-то раздвоение, выраженное одновременно через отождествление и отличение А от самого себя, и содержит принцип осмысления этого А. «Смысл вещи есть, таким образом, сама же вещь, но только взятая в тождестве сама собой, а поскольку отождествлять можно только то, что различно, то смысл вещи есть сама же вещь, но взятая в то же самое  время и в различии с самой собой. Ясно, что смысл вещи, формулированный таким образом, впервые делает возможным также «сопоставление всякой данной» вещи со всякой другой, то есть наделение ее специфическими (но, возможно, также и неспецифическими) свойствами и качествами». (11). Это, так сказать, методология развертывания тождества. Попробуем реализовать ее, помня, что ценность есть отношение, лежащее, правда, по ту сторону субъекта и объекта.

Отношение, как известно, есть взаимная обусловленность существования вещей. В основе всякого отношения лежит взаимодействие, которое есть связывание вещей друг с другом, или, как говорит А.Ф. Лосев, их общение. Что же может нам дать для выяснения генезиса ценности анализ общения вещей?

Допустим сначала, что в мире существует только одна вещь А, причем никаких других вещей больше нет. Можно уточнить, что раз в мире есть только одна вещь, то мир и эта вещь совпадают, что это – одно и то же. Можно оставить данное исходное положение без уточнения, полагая мир и вещь раздельными образованиями. Тогда просто получится, что мир содержит ровно одну вещь, правда, в этом случае мир и вещь вместе уже образуют не одно, а два, так что, вообще говоря, дальше исходное допущение потребует уже новых допущений и уточняющих условий, а потому мы для начала будем придерживаться первой ситуации. Возможно ли в этом случае общение вещи? Если да, то как оно возможно? И будет ли вещь обладать ценностью?

Раз существует только одна вещь А, то это значит, что она отделена от всего другого, что не есть А. Если вещь и мир суть одно и то же и раз есть один мир, то он должен быть отделен от всего, что миром не является. Если же в мире имеется ровно одна вещь и если мир и вещь не одно и то же, то в этом случае раз вещь одна, то она должна быть отделена от всего того в мире, что ею не является, по крайней мере, от самого мира в целом, ведь по исходному условию у нас есть только одна вещь и мир, ее содержащий, так как сам мир в данном случае к сфере вещей не относится. Итак, раз в мире существует только одна вещь, то это означает, что она может соотноситься только сама с собой, соответственно общаться лишь с самой собой.

Отношение вещи к себе самой есть ее самоотношение. Смысл его заключается в том, что в самоотношении вещь сопоставляется лишь сама с собой. И в этом сопоставлении она сохраняет свою тождественность, то есть остается той же самой вещью, тем же самым А: АºА. Данное тождество означает, что вещь является идентичной самой себе, и пока оно имеет место, вещь А остается именно вещью А. Заметим, что каждый из нас, соотносясь с самим собой, остается самоидентичным, сохраняется как определенная личность. Но, общаясь с самой собой, вещь А обладает значимостью, прежде всего для самой себя.

Тождество АºА говорит о том, что хотя вещь и соотнесла себя с самой же собой, будучи ровным счетом одна в мире, тем не менее, она отличила себя от себя же, ибо только в том случае вообще может быть образовано само тождество, так как в нем предполагается наличие двух членов, составляющих левую и правую части. Без этого нет никакого тождества. Но что значит, что вещь отличила себя от себя же? Прежде всего, то, что она стала не-А, то есть какой-то другой вещью, обнаружив в самой себе свое иное по отношению к самой же себе, в противном случае она никак не смогла бы соотнести себя с собой же. Таким образом, вещь в самой себе заключает возможность и необходимость раздвоения на А и не-А, без чего оказывается невозможным даже ее простое соотнесение с самой собой, а стало быть, сохранение ее как данной вещи, как самоидентичной вещи вообще.