О возможности ценности

Н.С. Рыбаков,

(г. Псков)

О ВОЗМОЖНОСТИ ЦЕННОСТИ //

Философская мысль. – Уфа, 2001. – № 2.

В статье «Ценность и смысл» (1) мы утверждали, что ценность есть значение воплощенного в бытии-для-себя смысла, но развернутого в отношении к другому бытию, к другой вещи. Потому о ценности какой-либо вещи, как правило, судят на основе сопоставления ее с другой вещью, которая нередко рассматривается как некий стандарт, образец или норма. Как значение, как воплощенный в ставшем смысл, находящийся на определенной ступени полноты своего развертывания, ценность может быть квалифицирована как отношение, точнее, она воплощается в отношении, предполагающем своих носителей. Это обстоятельство улавливают многие, но «привязывают» ценность как отношение к объекту и субъекту, рассматривая ее то на стороне одного, то на стороне другого члена субъект-объектного отношения. Потому анализ ценности многие авторы осуществляют, ориентируясь не на сферу смысла, а на реально существующие вещи, доверяясь только им и опасаясь потерять вещественно-наглядную опору самого понятия ценности. Весьма показательными в этой связи становятся поиски материального референта ценности, который, по нашему убеждению, не существует. Ценность находится вне субъект-объектной сферы, а потому выход в иную, невещественную, сферу – сферу смысла оказывается просто неизбежным. Именно здесь во весь рост встает вопрос об основаниях генезиса и об условиях возможности ценности (Н.О. Лосский).

Абсолютная ценность как абсолютная полнота бытия. Погружаясь в сферу смысла, обратим, прежде всего, внимание на то, что ценность как значение развертывается, то есть проходит различные ступени, достигая на каждой из них определенной полноты своего осуществления. Каков характер этого развертывания и что полезного можно извлечь из данного процесса для понимания ценности?

Согласно фундаментальному принципу аксиологии мир имеет ценность в целом, вследствие чего он ценен и в каждой своей части. Мир ценен всем своим бытийственным содержанием, так что ценность связана с бытием мира. Каким же образом?

Заметим прежде, что здесь мы в известной степени возвращаемся к идеям античности и средневековья, для которых единство бытия и ценности представлялось само собой разумеющимся, и в качестве отправной точки анализа берем мир в целом. Мы полагаем, что следует различать понятия «мир в целом» и «мир как целое». (2). Мир в целом один. Мир как целое множественен. Как таковой мир и один и множественен. Мир есть единораздельная сущность, где каждая часть репрезентирует собой целое, целое же концентрируется в каждой своей части. (3). Для нас сейчас важно то, что миру присуще бытие, которое предполагает наличие небытия, а потому в своем существовании мир, вообще говоря, есть единство бытия и небытия. Единство же бытия и небытия есть, в свою очередь, становление. (4). Становление же, как подчеркивает в «Диалектике художественной формы» А.Ф. Лосев, требует, чтобы было становящееся, совершенно тождественное во всех моментах своего становления, ибо иначе нечему будет и становиться. В то же время становление требует, чтобы становящееся было все время иным и иным, ибо только так может осуществиться само становление. (5). В соответствии со сказанным мир есть становление, причем как становящееся он остается совершенно тождественным самому себе во всех моментах своего становления, в противном случае он перестанет быть именно миром, но вместе с тем и именно благодаря становлению мир оказывается все время иным и иным.

Бытие, точнее говоря, становление как единство бытия и небытия, взятое в аспекте бытия, выражает в становлении мира тенденцию к его сохранению, устойчивости, благодаря чему мир остается себе тождественным. Он сохраняется именно как мир. Для обозначения этого обстоятельства обычно используется категория ставшего (сущего). Небытие же в процессе становления выражает тенденцию к неустойчивости, несохранению мира, в конечном счете, нарушение (и даже разрушение) его тождественности. Для обозначения этого обстоятельства обычно используется категория не-сущего, иного. Не только мир в целом, но и всякая вещь есть единство бытия и небытия, становления и ставшего, где становление выступает синонимом текучести вещи, ставшее – ее отрицанием (иным). Процесс становления, взятый в аспекте небытия, есть исчезновение вещи, тогда как ставшее – это возврат бытия к себе, обретение вещью существования.

Становление вещи может оказаться ее развитием, то есть все более полным и насыщенным развертыванием ее свойств и качеств во взаимодействии с другими вещами. И чем полнее проявляются и раскрываются качества вещи, тем устойчивее ее существование и значительнее воздействие на свое инобытие, включая и окружающую среду. Спрашивается, существует ли предел развертывания свойств и качеств вещи?

На первый взгляд кажется, что не существует. На самом деле это не так. Предел этот существует и заключается он, во-первых, в раскрытии всех имеющихся сил и способностей вещи, во-вторых, в полноте их реализации, в-третьих, в охвате всех вещей и всех взаимодействий вещи с остальными вещами мира. О высшей точке развития не только в органических телах, но и вообще в органических явлениях как о высшей степени сложности говорил К.Н. Леонтьев, выделяя на примере небесных тел следующие ступени развития: период первоначальной простоты, период срединный, названный им цветущей сложностью, и период вторичной простоты. (6). Предел развертывания сущностных свойств вещи заключается в осуществлении ею абсолютно полного бытия, в достижении абсолютной полноты бытия, когда реализованные и нереализованные потенции вещи стягиваются в одну-единственную точку, символизирующую вещь как целое. Разумеется, мы здесь должны констатировать, что сказанное не нужно понимать буквально натуралистически, будто действительно на какой-то ступени развития какого-либо органического явления достигается некое абсолютное состояние. Необходимо помнить о специфике философии, которая включает в себя три измерения, отличающих ее от частнонаучного знания: это всеобщее, предел, первоначало. Работа с предельными смыслами как раз и проясняет те ситуации, которые возникают в реальном мире. И в данном случае абсолютная полнота бытия есть тот предельный смысл, который позволяет логически разобраться в условиях возможности ценности.

Ясно, что в потенции каждая вещь содержит способность к такому взаимодействию и развертыванию, что она заключает в себе бесконечность и реализуется как бесконечность, как бесконечная цепь взаимодействий и становлений, переходов в ставшее. Но что представляет собою абсолютно полное бытие? Оно вбирает в себя все осуществившееся, стало быть, и существующее, оказываясь носителем смысла существующего. В нем и через него раскрывается смысл существующего, высочайшая качественность бытия, совершенство, красота, то есть все то, чем характеризуется сущее, но в самом реально сущем это проявляется лишь в той или иной степени, с той или иной полнотой. Абсолютная полнота бытия в таком случае и есть самая высокая ценность, абсолютная ценность, где в нераздельное единство сливаются Благо, Добро, Совершенство, Истина, Красота. Абсолютно полное бытие – это наивысшее, все превосходящее бытие, заключающее в себе предельное воплощение смысла в мире. Ступени развертывания полноты бытия и представляют собой ступени восхождения бытийствующей вещи по степеням ее значимости в отношении других вещей.