Смех и смеховая форма в жизни дошкольников, страница 4

Опираясь на разрозненные рассуждения на предмет смешного в отечественной и зарубежной литературе, мы можем утверждать, что смеховая форма:

а) содержит в себе два взаимно противоречивых плана — это отмечают практически все авторы (см.: [2,8,9,11, 12, 14,18, 20]);

б) имеет непосредственное отношение к ценностям смеющегося — на это указывают М.М. Бахтин [2] и Д.С. Лихачев [11]. Наш собственный анализ анекдота как художественной формы (в печати) позволяет утверждать, что одна из основных функций анекдота в культуре — это моделирование ценностного конфликта между реальным и идеальным, а также запретным и общепринятым. Думается, неслучайно анекдоты про Вовочку, великого попирателя всяческих ценностей, начинают пользоваться популярностью именно в подростковом возрасте — как раз тогда, когда начинает происходить ориентация в ценностно-смысловом пространстве культуры.

в) Еще один аспект (он был отмечен психоанализом) — смех как форма отреагирования и канализирования социально неодобряемых импульсов, пошлости, агрессии. Как пишет в работе «Фрейдизм» В.Н. Волошинов, «тенденция шутки и остроты — обойти реальность, освободить от серьезности жизни и дать выход вытесненным инфантильным влечениям, сексуальным или агрессивным» [5]. Тот факт, что смешное всегда подразумевает границу, запрет, который им преодолевается, иллюстрируется современным состоянием отечественной кинокомедии: отсутствие каких бы то ни было, даже самых «базовых» ограничений привело к вырождению того тонкого юмора, который был присущ комедиям шестидесятых (сравните «Бриллиантовую руку» и «На Дерибасовской отличная погода...»; режиссер один — Леонид Гайдай).

Исследователь А.И. Розов, работавший в ключе адлерианского психоанализа, указывал, что для возникновения смешного смеющийся должен чувствовать свое превосходство над предметом осмеяния (так называемый механизм анаксиоматизации (обесценивания) смешного объекта при гипераксиоматизации (повышении самоценности) смеющегося субъекта) [17]. Стоит заметить, что Ш.А. Амонашвили [1] с успехом использует этот механизм в работе с младшими школьниками, преднамеренно «ошибаясь» в написании слов, цифр и т.п., тем самым не только вызывая смех детей, но и пробуждая их учебную инициативу и повышая самооценку.

г) То, что смешное развивается вместе со смеющимся, можно предположить, сравнивая анекдоты младших школьников и подростков. Иначе говоря, для появления определенной формы смешного необходимо наличие у смеющегося определенных образований в психике — на это, так или иначе, указывали З. Фрейд [20], О.М. Дьяченко и Н.Е. Веракса [9].

д) Основная функция смеховой формы в контексте индивидуального развития — освоение субъектов культуры. Об этом пишут К.И. Чуковский [21], О.М. Дьяченко и Н.Е. Веракса [9].

Все эти соображения о свойствах и функциях смешного позволяют утверждать, что смешное, юмор, «потеха», вопреки приведенной выше пословице, — явления чрезвычайно серьезные, сложноорганизованные и многофункциональные, и изучение их в детских возрастах может послужить следующим целям:

а) построение теории динамики, смены смеховых форм в онтогенезе (начиная с младенческого возраста);

б) познание субкультуры детей различных возрастов (ценности, личностные смыслы, поло- и возрастно детерминированные различия);

в) на основе а) и б) — создание особых диагностических инструментов, позволяющих с помощью смешного выявлять степень когнитивного, эмоционального и личностного развития ребенка;

г) создание программ развивающего характера с использованием элементов смехоформ, наиболее популярных в определенных возрастах,

В свете вышеизложенного, дальнейшая работа может вестись в следующих направлениях:

1.  Описание и анализ присущих определенным возрастам, а также полодетерминированных смеховых форм;

2.  Изучение условий, необходимых и достаточных для появления тех или иных смехоформ — как в онтогенезе, так и в рамках частной ситуации;