Следующий тезис, который вытекает из первого, состоит в следующем. Договор по ПРО, безусловно, составная часть стратегических взаимоотношений СССР и США, которые сложились в годы холодной войны. Более того, это был своего рода инструмент управления гонкой ядерных вооружений в период конфронтации двух ядерных сверхдержав. Ведь в чем состоит смысл Договора по ПРО, если отбросить всякого рода эмоциональные и риторические суждения? Договор по ПРО ограничил систему ПРО чисто символическим количеством и обнажил обе стороны для ответного удара со стороны другой стороны. Именно в этом суть: безопасность в соответствии с Договором по ПРО строится именно на уверенности в уничтожении потенциального противника, цель как бы состояла в уничтожении, а не в том, чтобы избежать собственного уничтожения.
Это была жесткая логика холодной войны, конфронтации. Вряд ли можно считать, что ядерный мир будет продолжаться вечно и, более того, что он соответствует новому характеру формирующегося мира, в том числе и новому характеру формирующихся, будем надеяться на это, партнерских по характеру российско-американских двусторонних отношений. Ведь фактически путем Договора по ПРО была узаконена ситуация взаимного ядерного сдерживания через взаимно гарантированное уничтожение. Поэтому возможно, что в широком контексте российско-американских отношений и формирующегося мира надо сейчас обсуждать не Договор по ПРО, а именно ситуацию взаимного ядерного сдерживания и обсуждать пути выхода из этой ситуации, которая, я подчеркиваю, не может быть вечной в ХХI веке. И в этом смысле как некий символ конфронтационной модели Договор по ПРО устарел. К сожалению, взаимное ядерное сдерживание продолжает оставаться феноменом российско-американских отношений, вопреки всем декларациям о ненацеливании, о том, что мы не противники, а друзья и т.д. На деле эта ситуация остается в силе, она останется таковой и после реализации договоров СНВ-1 и СНВ-2, даже и СНВ-3.
Здесь заложено фундаментальное противоречие в двусторонних российско-американских отношениях: это противоречие между провозглашенным декларированным партнерством в политическом плане и ситуацией взаимного ядерного сдерживания, которое не отвечает партнерским отношениям. Поэтому перевод партнерства из декларированного в реальное, собственно говоря, и означало бы преодоление этой ситуации, то есть выход обеих сторон за пределы сдерживания. В этом смысле наши попытки сохранить Договор по ПРО во что бы то ни стало, конечно, сигнализируют о том, что нового уровня доверия, соответствующего складывающимся партнерским отношениям между Россией и США, пока еще не произошло, нового уровня доверия не достигнуто.
Ясно, что цель со стороны США в другом. Это просто политическая заявка на лидерство в XXI веке. Принято политическое решение обесценить ядерный потенциал других держав, в том числе, может быть, в первую очередь России. Это свидетельствует о том, что США подтверждают свое намерение в XXI веке создать один политический полюс силы.
С моей точки зрения, настало время переводить дискуссию о стратегической стабильности на вопрос о выходе за пределы взаимного ядерного сдерживания, что и соответствовало бы декларируемому партнерскому характеру российско-американских отношений. В этой связи надо трезво взвесить свои возможности. Я хотел бы процитировать здесь чрезвычайно важное положение новой российской Концепции внешней политики: “Успешная внешняя политика Российской Федерации должна быть основана на соблюдении разумного баланса между ее целями и возможностями для их достижения. Сосредоточение политико-дипломатических, военных, экономических, финансовых и иных средств на решении внешнеполитических задач должно быть соразмерено с их реальным значением для национальных интересов России, а масштаб участия в международных делах — адекватен фактическому вкладу в укрепление позиций страны”.
В.Чхиквишвили. Сергей Вадимович, насчет выхода США из Договора по ПРО. Когда, по вашему мнению, это может произойти?
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.