Россия-99: экономика и политика, страница 13

Вопрос: Т.е. кроме государства эту функцию должен же кто-то выполнять?

П.Г.: Ну, эту функцию и сейчас, по всей видимости, в основном регулируют диаспоры. Поскольку каждая диаспора имеет свою программу миграционную, и проводит ее в жизнь через разные институты, в том числе и государственные. Да, вот, русский человек получил в Израиле гражданство, выезжает, на таможне его останавливают и говорят: ну, как же так, ты вчера паспорт получил, а сегодня уже уезжаешь. А он говорит ключевую фразу, он говорит: я живу здесь, а работаю там. Таможенник берет под козырек и говорит: это правильное решение. Живу я здесь, а работаю я там. Я работаю там, где есть работа, а живу там, где хочу, где нравится, или где могилы предков или там еще что-то.

Вопрос: Можно ли на ваш взгляд связать распад СССР с деятельность диаспор?

П.Г.: В том числе. И с бездеятельностью – тех, кто должен предвосхищать процессы распада и превращать их в процессы разделения, в том числе разделения компетенции на основах принципа субсидиарности. Кто не знает, что такое субсидиарность, тот не может этой ситуации выстроить политику. Поскольку 99 % не знают, что такое субсидиарность, не умеют с ней операционально работать, то начинаются всякие процессы, которые вы из внешней позиции называете "распадом".

Вопрос: С учетом всего сказанного как вы видите (если пофантазировать) наше будущее, к чему общество в целом придет лет через 100?

П.Г.: Наше будущее великолепно. Во-первых, нас мало.

Вопрос: Мировое, я говорю, человеческое, через 100 лет.

П.Г.: А вы знаете, я за человечество… Я уже рассказал байку: у меня есть друг один, который когда-то давно, когда началась экономическая реформа в 92 году, мне сказал: когда идешь по минному полю, главное не щупать землю ногой за соседа. Поэтому я не знаю, что там будет с человечеством, я в этом смысле, человек русский, русскоговорящий, проживающий на этой территории, я не собираюсь пока никуда иммигрировать, собираюсь дальше жить здесь. Поэтому я за себя думаю, и я прекрасно понимаю, что на этой территории живет 150 млн. человек, это совсем мало – меньше, чем в Бразилии, меньше, чем в объединенном Вьетнаме будет жить, и т.д., ну, совсем ничего в масштабах мирового процесса, и это хорошо. В том смысле, что чем меньше людей, тем более качественной может быть работа общества с каждым. В этом смысле, ценность каждого возрастает. А на территории мира, как говорят, живет 350 млн. человек, которые говорят по-русски, это представители нашей диаспоры, и надо в этом смысле о них думать.

Вопрос: Речь идет о чем: в плане развития, в плане индустриализации, в плане того, что воздух будет продаваться, каждый грамм воздуха будет столько-то стоить, вот в этом смысле.

П.Г.: Ну, а что вас здесь смущает, понимаете?

Вопрос: Какое общество, что вы видите через 100 лет? – Вот примерно. Я говорю, что это немножко фантазия, но хотелось бы знать. Ну, к чему это…, закономерно. Мы видим..., на глазах; изучаете. Сейчас мы подходим; что будет, куда мы придем? Вот в этом плане, в плане этого развития, в плане развития нас и так далее.

П.Г.: Хороший вопрос, давайте мы его завесим. Завесим. Ведь понимаете, я бы предпочел отвечать на него не в духе монолога, а в духе круглого стола. Ну, есть достаточное число достойных людей, мнение которых по этому вопросу интересно, и мнение одного человека в этом плане не очень интересно, не потому что оно плохое или хорошее, а потому что оно не полифонично, не мозаично.

Реплика: Но вы можете открыть круглый стол и первое слово высказать.

П.Г.: Нет, я лучше вместе со всеми.

Спасибо большое. И я надеюсь, то, что мы с вами здесь обсуждали, немножко компенсировало некоторые ваши неудобства. Всего доброго.