Русский анархизм: Бакунин, Кропоткин, Толстой, страница 8

Как мы видим, Кропоткин, как и Бакунин, уверен в необходимости свержения государства с целью установления справедливости. Народ должен быть обладателем того, что производит. Без распределения богатств «сверху» наступит изобилие. Стремление к сотрудничеству и солидарности лежат в основе человеческой природы. Обратимся теперь к последнему исследуемому анархисту – Льву Николаевичу Толстому.

4.  РАЗДЕЛ 3. Л.Н. Толстой и его «толстовство»

4.1.  Почему Толстой?

Лев Николаевич Толстой (1828-1910) в наибольшей степени известен как великий русский писатель и один из величайших писателей в истории человечества. Однако он также и основатель религиозно-утопического общественного течения конца XIX – начала XX веков, названного по нему толстовством[18]. Толстой долгое время ощущал духовный кризис и посвятил этому ряд работ; по ним можно проследить его внутренние конфликты, приведшие его к определённым идеям. Интересно, что именно из-за них Толстому не была присуждена Нобелевская премия, т.к., по мнению секретаря шведской академии, он «осудил все формы цивилизации и настаивал взамен них принять примитивный образ жизни, оторванный от всех установлений высокой культуры... Всякого, кто столкнется с такой косной жестокостью по отношению к любым формам цивилизации, одолеет сомнение. Никто не станет солидаризироваться с такими взглядами…»[19]

4.2.  Анализ содержания ключевых работ Толстого, определивших учение толстовства

Прежде чем приступить к характеристике учения, следует обратиться к содержанию работ Толстого, в которых выражены основы толстовства. К таковым, помимо прочих, относятся «Исповедь» (1879-1882), «В чём моя вера» (1884) и «Крейцерова соната» (1889).

4.2.1.  «Исповедь»

«Исповедь» Толстого имеет подзаголовок «вступление к ненапечатанному сочинению»; она предваряет ряд его трактатов, в которых он исследует догматическое христианское богословие и излагает христианское учение в своём понимании. В «Исповеди» Толстой повествует о том, как, будучи неверующим, он был вынужден искать смысл жизни, и в итоге снова обратился к христианству. Ещё будучи молодым, он отвернулся от веры; одним из поводов было то, что вера не препятствовала его окружению предаваться грехам. Сам Толстой тоже «вызывал на дуэли, чтоб убить, проигрывал в карты, проедал труды мужиков, казнил их, блудил, обманывал»[20, с. 36]. Войдя в круг писателей и поэтов, он проникается верой в писательство как возможность учить людей, однако вскоре он разочаровывается в таком образе жизни, т.к. среди поэтов не было единства, кто же полезные учителя, а кто – нет. «Кроме того… я убедился, что почти все жрецы этой веры, писатели, были люди безнравственные»[20, с. 38]. Не зная, чему он может учить, Толстой теряет смысл жизни и начинает помышлять о самоубийстве. Он разочаровывается как в точных, так и в гуманитарных науках, потому что ни те, ни другие не дают ответа на вопрос, есть ли в жизни такой смысл, который не уничтожался бы смертью, вместе со всеми прижизненными достижениями. Присматриваясь к равным ему по социальному положению людям, он отмечает, что те видят четыре пути выхода из данного противоречия. Одни выбирают путь неведения (не задаются вопросами смысла жизни), другие встают на путь эпикурейства (наслаждаются всеми жизненными благами), третьи совершают осознанное самоубийство, что требует большой внутренней силы, четвёртые же признают, что смерть лучше жизни, но не решаются что-то с ней сделать. Толстой задаётся вопросом, что же заставляет миллионы людей жить. Вскоре он понимает, что именно та вера, которую он откинул, является для простых рабочих людей смыслом жизни, однако он не может просто так вернуться к вере, потому что вера для него – отрицание разума. Тем не менее, он признаёт, что вера даёт человеку ответы на вопросы жизни. Пожив среди трудящегося народа, он приходит к неожиданным выводам, что люди, которые живут в нищете, тяжело работают и принимают все жизненные тягости, но истинно веруют, живут гораздо более счастливо чем те, которые мнят себя христианами, но предаются праздности, ищут смысл жизни и страдают, не находя его. «Я понял, что смысл, придаваемый этой жизни, есть истина, и я принял его»[20, с. 86]. Он понимает, что был несчастлив, потому что творил зло и пытался в этом найти свет. Приходит к выводу, что человек должен, выполнять своё предназначение: жить жизнью простого рабочего народа, не обременяя себя вопросами, которые могут повлечь за собой рассуждения и страдания, и не жить жизнью паразита, которой живёт высшее общество. Начав заново принимать веру, Толстой будто перерождается, возвращается в юношество, говорит, что «Бог есть жизнь». Человек рождается по воле Бога, но имеет свободную волю – погубить душу или спасти её, живя по-Божьи (смиряться, терпеть, быть милостивым). Однако в итоге Толстой окончательно отворачивается от православной церкви. Во-первых, в соблюдении ритуалов ему видится лицемерие; во-вторых, что более важно, он не может понять, почему Христос был один, а христианских учений – множество, и среди каждого из них есть высокоморальные люди, но почему-то каждое из учений претендует на абсолютную истину, а остальные обвиняет во лжи. Более того, когда идёт война, священники обеих воюющих сторон благословляют солдат, которые должны совершать огромный по меркам христианина грех - убийство. Единственным выходом для себя Толстой видит самостоятельное изучение богословия с целью постигнуть истину, чем он и занимается на протяжении нескольких лет.