Православная церковь место приложения сил, страница 8

При богослужении православной церкви по указанию церковного устава издревле употреблялось церковное чтение и песнопение, отличное от чтения и пения нецерковного, обычного, светского или мирского. Звучала величественная музыкальная драма, вовлекшая в сой круг искусство вокальное и поэзию. Здесь все было подчинено единой цели – верховному эффекту катарсиса.

Утверждая магическую силу храмового искусства, православный теолог Павел Флоренский писал, что культ является гармонизацией, одухотворением наших чувств и аффектов. Культ принимает всю человеческую природу со свойственными ей аффектами и страстями. Доводя каждый аффект до его большего размаха, высшей точки, культ открывает ему простор беспредельного выхода. Приводя к благодетельному кризису, он вызывает очищение и исцеление.

Практически вся словесная информация богослужения, как поэтическая, так и прозаическая, была облечена в музыкальную напевно-мелодическую форму. Литургическое действо было пронизано музыкой, ибо уже тогда человек тонко воспринимал непонятийную информацию музыки, а церковнослужители хорошо сознавали значение эмоционально-эстетического воздействия ее. Отцами церкви подчеркивалась психологическая функция песнопений: по их мнению, они возбуждали у участников богослужения расположение духа, «приличное принятию или преподаянию того или иного таинства», песнословие настраивало душевное состояние в соответствии с последующим священнодействием. Богослужебное пение называлось «сладкопением», «сладкогласованием». В православной церкви оно было голосовым, вокальным, не сопровождаемым звуками музыкальных инструментов. Единственным инструментом служил сам храм, своей архитектоникой, голосниками множивший звук и придававший ему дополнительную окраску.

Инструментальная музыка подвергалась резкой критике со стороны церкви. Это свидетельствовало предпочтении такой музыки, в которой господствовало бы хоровое начало, исключающее всякое индивидуальное и импровизационное проявление. Согласно средневековым представлениям, каждый должен включать свой голос « в звучание согласно поющего хора, чтобы он не выделялся для бесстыдного показа на удовольствие людям». Подобное отношение к музыки было связано с господствующей в Средневековье идей соборности, единения, подчинения индивидуального целому, отразившейся в каждой грани художественной культуры этого времени.

Голосовое исполнение. Соединенное с текстом, производило на прихожан глубокое впечатление,  делалось вполне назидательным. По свидетельству одного из великих и вселенских учителей, ничто так не возбуждает и не окруляет душу, ничто с такой силой не отторгает ее от земи и не разрешает от уз плоти, ничто столько не располагает ее к любомудрию и не возвышает над всем житейским, как равное пение псалма и похвальная песнь Господу.

Церковное пение исполнялось по определенным, изначальным предписаниям. Предписания эти, относящиеся непосредственно к пению, тем не менее исходили из общих требований к богослужению как храмовому действу и общих требований храму как к «дому молитвы». Правилами Церковного Устава запрещалось «без меры кричать» во время молитвы, «бесчинный вопль поющих не прияти того к церковному пению». Темп при исполнении богослужебного пения должен был быть умеренным. Церковный певец должен быть разумным в управлении своим голосом, определив область своего голоса и никогда не переходя ее, употреблять естественное дарование в своем голосе с особенною скромностью, без «суетного тщеславия». Собор предписывал совершать службу Божию «чинно и немятежно».

А.Ф. Львов писал о том, что вся сила и важность в церковном пении заключалась в словах молитвы. Целью пения было дать слову молитвы наиболее ясное выражение. «Кто разумеет   важность молитвы и внимательно следует во время пения за словами ее, тот не может не ощущать великого наслаждения. Смысла ее в сопровождении простой и приличной гармонии, при исполнении которой все голоса произносят речь в одно время, следовательно явственно».