Православная церковь место приложения сил, страница 3

Свет, будучи включенным в художественную структуру храмового действа, является важным выразительным средством, мощным фактором эмоционально-эстетического воздействия на психику христианина. Художники, работавшие над мозаиками  и фресками, с великим умением использовали свет, пробивающийся сквозь оконные проемы храма. Солнечные лучи. Попадая на особым образом уложенные кубики смальты, создавали иллюзию вспышек внутреннего света. Как бы идущего от самих изображенных фигур. Путем соответствующей организации фресковой композиции (колористическое, пластическое решение) световой поток всегда оказывался сфокусированным на наиболее значимых персонажах. В результате, центральные фигуры, наиболее важные сцены священной истории были окутаны сиянием при любом пространственном положении молящегося. Возникал эффект мистического ирреального сияния, возносящего фигуру к «небесам», во внепространственную  и вневременную среду. Нейтрализуя реальные источники света, «осиянные» фигуры сами «испускали» свет в реальное пространство храма. Рассеиваясь в нем и растворяя его в себе, трансцендентная светоносная среда нарушала оптическую и пространственную дистанцию, создавала иллюзию присутствия горнего мира в храме и, вместе с тем, оторванность иконного образа от земли.

Отец Павел Флоренский писал о том, что храмовая архитектура учитывает даже такой эффект, как вьющиеся по фрескам ленты голубоватого фимиана, которые своим сплетением, движением беспредельно расширяют внутренние пространства храма, смягчают сухость и жесткость линий, сообщают всему «жизнь», не поддающуюся рациональному объяснению.

Мастера-каменщики прошлого обладали зрелым архитектурным мышлением, высоким уровнем  эстетического восприятия. Зодчие Средневековья хорошо сознавали, ради чего и во имя чего они строят, сознавали и как художники, и как инженеры, как люди, имеющие дело с человеческой душой, и как люди, работающие со строительным материалом.

Архитектоника храма, изначально предполагавшая литургическое действо, была чрезвычайно чувствительна к звуку, как к одному из проводников от божественного к мирскому. Пространство храма со сложной системой голосников, вся его акустическая атмосфера бережно относились к звуку, несли его, не допуская «расплескивания». Звук церковного поэтического и музыкального слова, летящий в акустическом пространстве храма, обретал какую-то магическую мощь, завораживал слушателей. Молящийся оказывался «втянутым» в божественное звуковое поле слова и музыки. Звук будто множился и шел отовсюду, от самого храма.

В культовых постройках Древней Руси пристальное внимание уделялось интерьеру храма: внутреннее пространство становится главным значимым центром архитектуры, «носителем идей».«Внутренняя архитектура  церкви выражает собою идеал мирообъемлющего храма, в котором  обитает Сам Бог и за пределами которого ничего нет; естественно. Что тут купол должен выражать собою крайний высший предел вселенной, ту небесную сферу, ее завершающую, где царствует Сам Бог Саваон. Иное дело – снаружи: там над храмом есть иной, подлинный небесный свод, который напоминает, что высшее еще не достигнуто земным храмом; для достижения его нужен новый подъем, новое горение, и вот почему снаружи тот же купол принимает подвижную форму заостряющегося кверху пламени» (Трубецкой Е.Н. Ук.соч. С.10).

Зодчие работали над созданием сложного и выразительного интерьера, ибо внутренне пространство храма понималось как образ и реализация сверхпространства . оно должно было вместить необъятное – весь умопостигаемый и непостигаемый космос. Одновременно оно должно было быть близким к людям, создавать в их душах ощущение особой одухотворенности, свободы и легкости.

Восточное миропонимание нашло свое отражение во всех слагаемых целостного религиозно-художественного образа: в архитектуре и в предметах прикладного искусства, в литургии и в живописи. Росписи,  покрывающие стены культового строения, были подчинены задаче воссоздания гармонии сотворенного мира. Расположение сюжетов на стенах зависело от особенностей архитектуры, которую заполняла живопись, и от иконографического канона.