Проблема свободопользования (Интервью П.Г. Щедровицкого в г.Иркутск), страница 8

Некоторые диаспоры – более плотные, более жесткие, более определенные в своих целях, например, китайская диаспора в Соединенных Штатах, и не только в Соединенных Штатах, но и во всем азиатско-тихоокеанском регионе. Ну, вечная история про евреев, которые всегда жили как диаспора и продолжают жить как диаспора после того как все-таки получили свою территорию в Израиле. Но есть и другие модели, диаспорального, диаспорического поведения. Например, голландцы. Если вы возьмете списки топ-менеджмета крупных мировых компаний, вы увидите, что начальники отделов стратегического менеджмента там все голландцы. Знаете такой удивительный феномен? Ну, и т.д. Т.е. в этом плане нужно понимать, что сообщества выходят за границы традиционных национальных государств, они начинают жить в мире; и они начинают искать такую форму поведения в этом новом мире, которая бы в новых условия реализовывала в т.ч. и интересы этих этнических групп, языковых групп, культур.

Поэтому вторым очень важным субъектом являются диаспоры. При этом это важно даже не в плане позиционирования России в мире, но и, например, в плане позиционирования регионов в России. Потому что, наверняка, есть какие-то ассоциации, например, "Иркутяне в Москве"… или недавно мне попалась карточка "Сибиряки на Дальнем Востоке". Ну, такие всякие… на мой взгляд, очень правильные ходы, которые построены на том, чтобы использовать сетевые формы организации. Мир сегодня – это мир сетей, мир неформальных сетевых взаимоотношений, мир сотрудничества. А людям, которые близки по культуре, близки по языку, объединены некими общими рамками и ценностями, гораздо легче сотрудничать, чем тем, кто не объединен.

Поэтому на ваш вопрос о перспективах России я отвечаю, что сегодня, сейчас (я не говорю о том, что будет через 15-20 лет: там посмотрим) многие вопросы позиционирования России в мире решаются на путях городов и диаспор.

Корр.: Можно ли поставить вопрос о том, что город является регионообразующим ядром?

П.Г.: Да. Хотя нужно понимать, что специфика России – это огромные расстояния. очень сложные, перенапряженные (в силу своих масштабов) инфраструктуры, сниженная плотность коммуникации и взаимодействия, вызванная этими большими расстояниями. И потому у нас очень трудно говорить о каких-то сетевых каркасных структурах в регионах, а нужно говорить о моделях типа "центр - периферия". И хотя, например, в Сибири вы наблюдаете сейчас, что Томск начинает тяготеть к новосибирскому узлу, Кемерово не так далеко от Новосибирска, поэтому начинает возникать более сложная структура, где не столько важен город Томск в Томской области, сколько важно взаимоотношение между Томском, Новосибирском и Кемерово, а в чуть более далекой пространственной перспективе – Красноярском и Барнаулом, и дальше – Омском – для того, чтобы увидеть границы региона. Регион шире, чем субъект федерации. Ну, и у вас тоже совершенно понятно, что важной является связка Красноярск - Братск - Иркутск - Улан-Удэ - Чита - возможно Якутск как дальняя перспектива, потому что часть юго-западной Якутии, конечно же, тяготеет к Иркутску и всегда тяготела хотя бы в силу наличия Ленского речного пути, обеспечивающего северный завоз. Начинается работа с такими, более сложными моделями, выходящими за границы субъекта федерации, и очень важно, какой город или какая структура городов станет центром регионообразования.