Идея культурной политики, страница 5

В этом плане (вообще; наверное; на полях) можно сказать, что любая система взглядов во многом есть рефлексия опыта жизни. И то, что я стал двигаться в сторону идеи культурной политики, а сейчас – в сторону гуманитарных технологий, во многом обусловлено той совокупностью работ, которые я вёл в отличие от других участников ММК. Так случилось, что я работал с кинематографом, так случилось, что я занимался локальными идеологиями, так случилось, что мы работали вместе в сфере конкурсов и экспертиз, переходя к открытым системам, и сегодня так случилось, что я занимаюсь в том числе политическими компаниями, которые есть не что иное как большая ОДИ, но – в масштабах такого региона, как, например, Хабаровский край со многими участниками, игра на 2,5 миллиона человек. В принципе в ней точно так же, как и в экспертизе, приходится отрабатывать МД‑ые средства, которые позволяют работать с открытой системой, или в открытой системе, где мы с одной стороны не всегда получаем эту обратную связь (о чем вы меня в начале спрашивали), а с другой стороны мы принципиально работаем с разными социальными, культурными, профессиональными, возрастными, этническими и прочими группами, которые не просто осуществляют переинтерпретацию и которые каждый раз как бы по-своему понимают и по-своему интерпретируют то содержание, которое возникает в коммуникации, но они еще на основе собственных интерпретаций строят свое собственное действие. Как в свое время написал Лефевр: "Какая разница, пользуется ли человек истинными представлениями или ложными, важно, что он за них умирает, т.е. он готов за них умереть. А потом вы можете на научном совете обсуждать, что эти знания и представления оказались ложными. Но то, что он за них умер, или то, что в этих рамках совершил действие, – это непреложный факт, по отношению к которому оценка "истинно" или "ложно" бессмысленна, неадекватна". Значит, вот этот момент (осознание того, что люди не просто нечто себе представляют, не просто знают, но действуют в рамках своего представления и знания), именно этот момент является реальным предметом, реальной проблемой управления, вот этот момент и лег в основу понятия культурной политики.

Ну, если есть какие-то вопросы? Только вы спрашивайте так, чтобы вас слышал Марк Меерович, иначе получится, что мне придется вас пересказывать Марку, потом ответить, потом и т.д.

Реплика: Насколько я поняла, политика – это: первое – оформление групп; второе – конкуренция между ними…

П.Г.: Политика есть практика воспроизводства общежития. Это – первое.

Реплика: Это понятно. Вот у меня две примерные позиции. Как они…

П.Г.: Либо примирение, либо конфликт. Либо договоримся…

Реплика: …в виде примирения…

П.Г.: Возможно сотрудничество, возможны попутчики…

Вопрос: Слово "конкуренция" – это точное или неточное слово?

П.Г.: Ну, замените его другим, замените его несколькими другими, замените его пока не очень хорошим словом "взаимодействие". Но важно, что, обратите внимание, поскольку мы живем в условиях ограниченности ресурсов, во всяком случае, по отношению к любой синхронной ситуации, то для того, чтобы реализовать свои интересы и цели, любая социальная группа, как бы она не структуризировалась, претендует на общественные ресурсы и на то, что принадлежит другим, или на то, что другие считают принадлежащим им.

Вопрос: Тогда еще вопрос. Оформление групп я понимаю как подразделение целого на части. Вот целое – общество; оно подразделяется на части.

П.Г.: Не. Нельзя так понимать. Нет. Потому что вы напрочь устраняете всю гигантскую проблематику идентификации. Вы являетесь членом многих групп?

Реплика: Я – да.

П.Г.: И любой другой человек.

Реплика: Это я понимаю.

П.Г.: Следовательно, на части ничего не делится.

Вопрос: Ну, а… можно?

П.Г.: Нет. Нельзя. Это не правильная методология. Это ложные понятия. Общество на части не делится.

Вопрос: Ну, а группа – это что такое?!