Идея культурной политики, страница 13

Вот я тут двигался-двигался и напоролся на отличную фразу Владимира Николаевича Ильина, хорошего нашего философа, помершего в Париже. "Мыслить, – пишет он, – и значит выражать некоторое интенсивное содержание в зрительно-пространственных образах". То бишь по-нашему, по-методолоогически – схематизировать. И когда я кладу из внешней позиции объект в виде схемы, то я тем самым потом позволяю кому-то поворачивать, двигаться, описывать, то бишь рассуждать (см. рис. 2). Значит, есть как минимум второй тип мышления, или вторая форма мышления – это мышление полагающее, мышление схематизирующее и мышление, продуктом которого является сама схема, мысле-образ.

Реплика: Научное мышление.

П.Г.: Да какое оно научное?! Наука может только поворачивать то, что уже положено. Наука работает только с положенным, и в этом ее (науки; науки в смысле исследования) ключевая проблема. Полагание есть всегда зона работы философии. Есть зона работы того, что Кант называл (кто-то там меня спрашивал; может, это будет частично ответом на ваш вопрос): это будет зона работы трансцендентального воображения. На вопрос "что занимается схематизацией" – ответ: вот такой особый орган – трансцендентальное воображение. Хотите назвать его фантазией – назовите, хотя это не фантазия, это не фантазия в смысле "грёз" и ночных сновидений. Нет. Это фантазия в смысле "апперцепции". Воображения и полагания.

При этом обратите внимание, что сама процедура полагания – она сложная и указывает нам (здесь я делаю следующий шаг) на еще один вид, тип или форму мышления. Поскольку для того, чтобы положить, – надо положить куда-то. Для того, чтобы схематизировать, надо задать сначала некое пространство, в котором одновременно (не затем, а одновременно) будет это полагание, эта схематизация сделана. И в этом плане полагание, о котором много пишут в философии, есть всегда двойное полагание. Это с одной стороны полагание пространства, а с другой стороны полагание наполнения этого пространства, которые очень трудно отделить друг от друга. Они идут вместе как одна процедура. Мы всегда кладем некую конструкцию объекта и кладем в каком-то пространстве, даже если мы не рефлектируем, в каком пространстве мы это делаем, если у нас нет этого следующего всего уровня. И вот здесь у нас – схематизация, схематизация конструкцией, которой является конструкция объекта, погружаемого в МК и Мд, а вот здесь, наверху есть еще одна мыслительная работа, есть ещё один тип мышления, который опять же в философской литературе, в частности у Канта, был назван трансценденцией, переходом границы. А Эрнст Блох (очень интересный немецкий философ начала ХХ века) называл это перешагиванием. Он буквально писал следующее: "смысл мышления в перешагивании, в смене границ". (См. рис. 3.) Смысл мышления не в том, чтобы положить схему будущего объекта и не в том, чтобы ее описывать в рассуждении, а в том, чтобы задать границы для полагания. Я это называю рамочным мышлением. Вот собственно рамка, рамочное мышление – это и есть поиск границ для того пространства, в котором и относительно которого затем будет позиционирован объект и произведена схематизация. И я настаиваю на том, что эти две функции, эти два типа мышления с двумя разными его продуктами, соединяющимися в процедуре полагания, надо жестко различать. Потому что если в ОДИ (теперь я возвращаюсь к подспудно накопившимся вопросам) как в закрытом пространстве, где вопрос о рамках как бы решен, схематизация является достаточной, указывает на объект и позволяет относительно него позиционироваться разным группам и разным векторам движения, то как только мы выходим в открытое пространство, центр проблемы и проблематизации смещается в сторону поиска рамок. Более того, как выясняется, мнение о том, что эти две процедуры жестко спаяны друг с другом, что не может существовать рамок без объекта, или объекта без рамок, скорее всего не основательны. Возможно чисто рамочное мышление, безобъектное; безобъектное мышление. Возможно мышление, которое целиком сфокусировано в точке смены рамки, перехода. И когда такой шаг произведен, то относительно него начинает переструктурироваться МД, в том числе и более низлежащие этажи мышления. Более того, я наверное добавлю еще один момент: и скорее всего именно этот тип мышления наиболее адекватен ситуации мультиагентных систем, т.е. таких систем, в которых не один мыслящий и даже не два мыслящих, которые находятся в коммуникации друг с другом (обратите внимание, что в коммуникации находятся только два позиционера, а третий всегда в рефлексии или свой вопрос думает, чтобы не забыть), то рамочное мышление оказывается организующим и для участников коммуникации, и для тех, кто в коммуникации не участвует в силу того, что пространство-время коммуникации организовано так, что в нем актуально могут присутствовать только двое – один, который молчит и сейчас скажет, и тот, который говорит и сейчас замолчит.