К проблеме объекта психологии и в психологии, страница 3

Наконец, с третьей стороны процесс взаимодействия предметного мира, культуры и личности предполагает вхождение каждого отдельного человека одновременно и в процесс развития социальной деятельности человека, и в процесс развития культурных и – более широко – идеальных явлений. Каждый человек строит себя на основе овладения деятельностью и культурой, «внешними» по отношению к его сознанию и личности. Но в то же время сама деятельность, как и сама культура, могут развиваться, эволюционировать только через практическую и теоретическую деятельность отдельных людей.

Человек осуществляет деятельность в недискретном предметном мире (говоря о предметном мире, мы имеем в виду свойство предметности, а не «мир предметов»), в пространстве событий, как говорил М.К.Мамардашвили. Именно деятельность вносит в этот недискретный мир дискретность, так как в число важнейших ее образующих входит, как известно, образ желаемого будущего, образ-цель, и образ прошедшего-настоящего,   образ   мира   как   он   есть   здесь   и   сейчас. Именно деятельность превращает пространство событий в пространство предметов. Это становится возможным благодаря тому, что в процессе деятельности осуществляется специфически человеческое отражение действительности в форме знаков, понятий, логических форм, условием которого, в свою очередь, является превращенность в гегелевском смысле. Как экономические отношения в человеческом обществе выступают в виде товарно-денежных, так и знаки, понятия, логические формы являются превращенной формой познавательной и коммуникативной деятельности. Как писал Маркс в «Экономическо-философских рукописях 1844 года, излагая Гегеля, «логика - деньги духа».

В известном смысле можно, перефразируя Маркса, сказать и так: «Психология - деньги духа».

Понятие, слово, знак как превращенная форма действительности как бы проецируется человеком во внешний, в кавычках, объективный мир. Возникает, как говорил Алексей Николаевич, «видение в предмете образа», которое и делает его человеческим предметом. И если, разделяя идеи Гегеля, Маркса, Мамардашвили, трактовать язык и логику как превращенные формы действительности, то и образ мира выступает перед нами как превращенная форма объективного мира. А это в свою очередь означает, что в принципе не может быть однозначного соответствия, изоморфизма, гомоморфизма между тем, что происходит в «пространстве событий», и тем, что мы называем образом мира. Выготский был совершенно прав, когда писал в «Мышлении и речи» о слове как микрокосме сознания; а Борис Пастернак замечательно сказал: «...образ мира, в слове явленный»[10].

Но вернемся к проблеме «постоянных свойств вещей». Каждый ребенок, впервые входящий в человеческий мир, прежде всего включается в процесс совместной, коллективной деятельности. Именно в процессе этой деятельности он раскрывает «постоянные свойства вещей» — происходит первоначальное обобщение опыта. И, проецируя на свою деятельность систему значений, в свою очередь присвоенных (усвоенных) им из пространства культуры, ребенок строит образ мира, выступающий как ориентировочная основа для дальнейшей его деятельности в предметном мире.

Человек сталкивается в этом процессе с тремя видами обобщений. О первом мы только что говорили – это обобщение в самой деятельности. В сущности, это не только и не столько обобщение, сколько вычленение в деятельности и благодаря деятельности «постоянных свойств вещей», дискретизация предметного мира и преобразование его в мир предметов – именно, предметов деятельности. Второй вид обобщения – это построение образа мира как необходимого компонента системы текущих взаимоотношений человека и мира. В образе мира человек «останавливает» постоянно текущую действительность: в гегелевских терминах, образ мира есть инобытие мира в форме системы предметных значений. И, наконец, третий вид обобщения - это построение человеком образа мироздания в ходе целенаправленной рефлексии над образом мира. Это построение системы знаний о мире.

Соответственно деятельность выступает здесь в различных функциях. Это, во-первых, способ преобразования предметного мира (как «пространства событий» по М.К.Мамардашвили) в мир предметов. Это, во-вторых, источник и механизм превращения (в гегелевско-марксовском смысле), благодаря которому вообще может появляться знак, значение, слово, осмысленный образ. Это, в-третьих, способ верификации образа мира и образа мироздания, того «проекта реальности», о котором говорил А.А.Ухтомский.