К проблеме объекта психологии и в психологии, страница 2

Прежде, чем дальше идти, маленькое замечание к этому обсуждению, очень важному обсуждению, принципиальному Мамардашвили. Мы все время говорим: развитие психики – в смысле психологии развития, в смысле детской психологии, мы все время говорим: филогенетическое развитие, но ведь на самом деле, это один процесс — развития — в который вписано развитие каждого отдельного человека. Это кажется банальностью, но на самом деле это [неразб.].

Продолжим цитировать Ухтомского. Как «мысль» останавливает постоянно «становящуюся реальность»? Ухтомский формулирует здесь - как и Выготский - два основных критерия.

«Крайняя трудность для мысли взять предмет в его текучести. Тенденции речи и формальной логики фиксировать предмет как постоянство, независящее от времени. «Постоянные свойства вещей предопределяют события и судьбу вещей»»[7]. Иными словами, язык и логика, знак – это способ фиксировать «постоянные свойства вещей».

Из текущих событий мы строим, конституируем предмет. «Построение предмета всегда пробно, предположительно, рискованно. Поэтому и предмет всегда есть лишь предположение, проект реальности, пробная антиципация, риск... Наше знание о хронотопе всегда есть пробный проект предстоящей конкретной реальности по предваряющим признакам. Правда или ложь проекта решается конкретной проверкой»[8]. То есть деятельностью в конкретной реальности: «Человеческое понятие и образ реальности всегда есть проект и предвидение предстоящей реальности. Кто лучше и дальше предвидит события, решается... тем, которое из них оправдывается делами, практикой и событиями приходящими... Мысль человека это уже начатки действия и проекты, так или иначе могущие осуществиться и направленные на то, чтобы осуществиться»[9].

Объектом психологической науки является, следовательно, процесс интегрированного развития и взаимодействия предметного мира, мира культурных или идеальных феноменов и отдельной личности в ее деятельности и развитии.

С одной стороны, в истории человечества происходит непрерывное становление и эволюционное развитие мира как результата опредмечивания продуктивной (трудовой, производственной) и теоретической деятельности людей, носящей социальный (коллективный) характер (или непосредственно, или опосредованно). Это и создание новой предметной среды человека («овеществленная сила знания» Маркса: практически мы, носители современной городской цивилизации, на 99% окружены творениями человеческого интеллекта), и, что не менее важно, также иное осмысление наличной среды. За этим осмыслением стоит, в свою очередь, сложное взаимодействие процесса социальной деятельности, системы ее инобытия в виде языка и логических форм (системы значений) и системы предметных значений, конституирующей образ мира человека (отдельной личности). При этом само существование отдельного предмета и его свойств, якобы «непосредственно» воспринимаемых человеком, связано с существованием предметных и соответственно языковых значений: за предметом (предметностью мира) стоит процесс опосредования деятельности этими значениями. Понятие же есть эквивалент предметности в сознании и теоретической деятельности человека; и система предметных значений – такое же орудие обобщения мира, как понятие. Как сама деятельность есть – по Канту, Выготскому, Бахтину – проникновение в будущее, так и понятие есть, по Ухтомскому, «проект и предвидение предстоящей реальности».

С другой стороны, возникает и развивается система культуры, то есть идеальных явлений, закрепленных в виде знаков, социальных предписаний и ритуалов, социальных ролей и социальных норм и т.п. Каждый отдельный человек начинает свое психическое развитие в двойном мире – мире предметных реальностей и мире культурно-ценностных феноменов (семиосфере). Его полноценная деятельность в предметном мире имеет своей предпосылкой овладение культурными феноменами и обратно – овладение им культурой (включая сюда язык как «нулевой .цикл» культуры) невозможно без включения ребенка в совместную продуктивную деятельность в социальной группе и социуме в целом.