Творческий путь Николая Васильевича Гоголя, страница 7

Повесть ставит несколько тем, которые развернуться в других:

-  судьба художника («Портрет»);

-  судьба пошляка («Нос»);

-  причудливость обмана, призрачность Петербурга («Нос», «Шинель»);

-  судьба маленького человека перед лицом враждебных сил города («Записки сумасшедшего», «Шинель»).

Таким образом, «Невский проспект» открывает сборник, задавая обозначенные темы.

«Нос», 1836, принадлежит к тем произведениям, которые ставят читателя перед тайной буквально с первой фразы. Но затем персонажи «Носа» довольно скоро забывают о «несбыточности» истории и начитают вести себя в ней сообразно своим характерам.

С лица героя повести вдруг исчезает нос, оставив «место совершенно гладкое, как будто только что выпеченный блин». Затем исчезнувший нос почему-то появляется в доме цирюльника Ивана Яковлевича запеченным в свежий хлеб, после чело, завернутый в тряпочку и выброшенный в реку, не пропадает, а каким-то непостижимым образом превращается в солидного господина со всеми приметами высокопоставленного должностного лица.

Позднее нос также необъяснимо принимает прежний вид, оказывается завернутым в платок квартального и, наконец, неизвестно как водворяется однажды утром на свое место.

В повести сняты все оправдательные мотивировки изображаемых в ней невероятных событий. Все естественные объяснения отпадают: герой убеждается, что он не спит, что не бредит, что не пьян. События приходится  принимать по принципу: невероятно, но факт. И приходится считать фантастику, невероятность свойством реальной действительности.

Сам Гоголь в тексте повести подчеркивает нелепость описываемых в нем событий. Но Иван Яковлевич, цирюльник, его супруга не выражают особого удивления по поводу запеченного в хлебе носа.

У Гоголя герои не поражены противоестественными событиями, ибо они вообще живут хоть и в совершенно реальном, но не менее того диком и противоестественном мире.

Разворачивается конфликт, образующий сюжет повести: майор Ковалев вступает в конфликт со своим собственным носом. Между ними идет борьба, от исхода которой зависят все блага в жизни для бедного майора: и выгодная женитьба, и, может быть, выгодное  и видное местечко в провинции, да и другие помельче. Утрата носа приравнивается к утрате всего, какого-то основного достоинства, утрате лица (майору приходилось прикрывать лицо платком).

И в борьбе человека с носом победа явно клонится на сторону носа. Все только потому, что нос не на лице майора, а в мундире. В этом-то и заключается конфликт повести: борьба происходит между человеком в чине коллежского асессора и носом в чине статского советника. Нос на 3 чина старше человека. Это определяет его превосходство. И это совершенно естественно, нормально в обществе, где вообще чин важнее всего. Другое дело, что такое общество устроено противоестественно – вот что и говорит Гоголь.

Это безумный фиктивный мир искусственных отношений и перегородок между  людьми, созданный   людьми же и есть нелепость, противоестественность. Человек исчез в этом мире, утонул в иерархии чинов. Дикость, безумие не в том, что нос носит мундир, а в том, что будучи облеченным чином статского советника, он важен, властен и неуязвим, и функционирует как человек, Ковалев так и думает о нем, как о человеке.

В конце концов нос все-таки потерпел поражение. Только потому, что сказался обман: нос вовсе не был статским советником, он самозванец. Теперь он – ничто, он только нос и ничего больше, подлежит задержанию при попытке уехать в Ригу и возвращен владельцу, ибо на нем теперь нет чина.

Т.е. чин и делает человека в этом мире. Чин, место, звание поглотили человека, стали важнее всего. Это, по Гоголю, фантастика, а не то, нос гуляет по Невскому.

В гротескном мире «Носа», где невероятные события нагромождаются друг на друга, где царят хаос и абсурд, сохраняются общественные отношения, принадлежащие обыденной жизни. При любых, даже самых обескураживающих поворотах действия иерархия чинов и званий, незыблема власть полиции. Реальность бюрократической системы вполне органично входят в царство абсурда: так обнаруживается их подспудное родство.