Итак, это означает, что, когда я говорю о завершении подросткового возраста и о том, каковы новообразования, задающие новую социальную ситуацию развития подростка, я говорю о том, в чем должен завершиться второй подростковый кризис и, соответственно, в какой ситуации должен начаться юношеский возраст. Или, метафорически выражаясь (вспоминая обряд инициации отрока, проходящего инициацию) - какая инициация и инициация чего на данный момент может быть инициацией подростка.
Вообще, как это часто бывает, вопрос здесь важнее ответа, однако придется на него отвечать. И для того чтобы начать на него отвечать, надо вспомнить опять же общее место всех представлений об обучении и образовании подростка, которые связаны с тем (я буду формулировать грубо), что, в отличие от младших школьников, подросток как бы занят не решением задачи, не построением того или иного действия, а выходом за всевозможные пределы в пространстве и во времени или как бы построением картины мира, или образа мира. Вообще, дальше соглашаться с этим заключением можно с определенной "щепоткой соли". А именно: образ мира, как и любой образ (по последним данным, просто перцептивный образ) нельзя принимать как рассмотрение широкого расширяющегося круга окружающих человека вещей. Собственно, сам человек своей телесностью, т.е. своими возможными действиями, своей чувствительностью, своим самочувствием в этот образ, в этот мир, тем более в образ мира (а это касается, по психофизиологическим данным, просто перцептивного образа) оказывается включен. И с этим связаны трудности формирования вообще всякого образа, в частности, и образа мира. Так что это очень нелегкое полагание содержания, полагание такой онтологичности подростковой жизни.
Чтобы сказать об этой включенности более конкретно, надо снять один фантом, одну иллюзию, возникшую, в частности, и в деятельностной психологии. Иллюзия связана с неким непосредственным перетеканием способов ориентировки в способы исполнения или построения образа действия в само действие. Я не буду это обосновывать в силу недостатка времени, а лишь констатирую, что образ построения действия и действие в образе строятся в соотношении с разными схемами. Образ построения действия, или образ моего действия - это одно, а действие в образе - это другое. И неразличение моего образа и действия в нем (либо их тождественность, либо их рядо- и разноположенность) есть свойство эпицентрической позиции, т.е. центрации. В случае подростка и картины мира это можно назвать онтологической, или бытийной центрацией. В той мере, в какой подростковый возраст не разрешается и не завершается, многие взрослые люди - лишь номинально взрослые, а на самом деле подростки, - оказываются онтологически центрированными, т.е. центрированными на своем образе (на том, что они видят) и на действии в соотношении с этим образом.
В чем же разница схем построения образа и построения действия? Все дело в том, что действие в образе, в отличие от действий по построению образа, исходит не из того, как я вижу мир, а, условно говоря, из того, как этот мир меня видит (или мир, или другой человек). Т.е. действие в образе связано не только лишь с построением какой-то картины, какого-то поля, каких-то возможностей движения, но и с пониманием того, что реальное движение, реальные возможности в этом поле будут ограничены тем, как строящий и действующий положен другими людьми, другими обстоятельствами, а не своим собственным представлением.
Эта координация образа построения действия и действия в образе, идущая из разных схем и оснований, собственно координация и задает как бы онтологическое поле, задает существование поля возможного действия или картину мира как поля какого-то пребывания, какого-то движения в нем. И лишь одна из половинок, т.е. либо образ, либо действие, задает центрацию человека или на неуемном прожектировании, или на не связанном ни с какими замыслами ситуативном и случайном действовании, т.е. расчлененности, разорванности поля воображения и поля реализации. Недаром, кстати, основными "нехорошими" разрешениями подросткового возраста являются шизофренизация, т.е. шизофрения (раскол, расщелина между моим пребыванием "в" чувствительности и моим воображением "о") и мистеризация, когда я не отличаю себя и свои реальные действия от того прожекта, или от той доминанты, или от того авторского проектирования, в котором это действие строится. Сопряжение, или координация, образа действия или картины пребывания в мире, ирреального пребывания в мире (т.е. моего взгляда на другого и взгляда другого на меня, помещения меня в какую-то картину) я бы назвал онтологической децентрацией, т.е. преодолением вот этого эгоцентризма. Онтологическая децентрация, полагаю я, и есть основное новообразование, разрешение подросткового возраста или подростково-юношеского кризиса, задающее новую социальную ситуацию развития в юношеском возрасте. Онтологически децентрированное действие, или нормальное сознательное действие - и есть в первую очередь цель полагания. При этом я подчеркиваю, что цель как цель (ее теоретика деятельностного значения) только и может возникнуть, а соответственно и программа, как координация двух первоначально несопряженных и, более того, противопоставленных перпендикулярных схем. И в этом смысле цели полагания и движения
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.