Но можно еще больше усугубить тайну следствия например тем, что полиция не будет раскрывать личность подозреваемых: обвиняемым можно запретить любой протест через прессу; гражданским истцам – предписать полное молчание. Именно в этом направлении законодательствовала власть, вводя в 1959 году понятие такого деликта, как оказание давления на следствие (и на судебное решение).
Действие этого положения будет наиболее эффективно, если власти пожелают, чтобы влиятельные лица также привлекались к ответственности за оказание давления, чтобы правосудие считалось с общественным мнением и его представителями.[9]
Впрочем, рост числа «особых дел» свидетельствует об уязвимости положения следователя. Речь идет о делах, которые, будучи объектом «особого внимания» властей, передаются «наверх» до принятия по ним какого-либо решения.
Точно также, если следователь отказывает во временном освобождении и избирает предварительное заключение как общую меру пресечения, то это означает, что и прокуратура не возражала против этой меры, содержание же подследственных, которые не были судимы, в таких же условиях, как и уже осужденных, противоречит предписаниям закона. Так. Кодекс предусматривает, что заключение является исключительной мерой, а не правилом, к нему следует прибегать в том случае, если обстоятельства дела, безусловно, требуют принятия такой строгой меры.
В качестве компенсации суд затем устанавливает меру наказания, срок которого равен сроку уже отбытого, предварительного заключения. Иначе говоря, не будучи уверенным, в виновности заключенного предварительно, суд выносит ему наказание с учетом срока его отбывания в тюрьме (часто этот срок связан с перегрузкой судей), чтобы избежать «деликатного» для репутации юстиции положения.
Ведь, действительно, и на стадии судебного разбирательства уголовная юстиция не может избежать противоречий, которые выдают ее растущую несовместимость с современным положением дел.
За исключением мелких дел, рассматриваемых трибуналами полиции, не связанное с преступностью попадает в исправительный суд. Будучи перегруженными, эти органы ведут дела 2большими сериями». Очень часто судебные заседания бывают весьма краткими и приговор выносится после «совещания на месте», т.е. без общего обсуждения всеми тремя судьями. Если же обвиняемые или потерпевшие являются важными лицами, если участвуют в деле именитые адвокаты или если этого желает прокуратура, приговор выносится «в результате прений» - он оглашается значительно позднее, после настоящего обсуждения дела компетентными судьями.
Большое количество дел, рассматриваемых в порядке суммарного производства, не мешает процессу «исправительности». Некоторые дела по инициативе каждого прокурора Республики могут путем произвольного толкования законности быть переданы исправительным судам, хотя в принципе они относятся к компетенции суда присяжных. Эта практика также позволяет властям избирать соответствующий судебный орган с учетом интересов власти, особенно по политическим делам.
Сегодня прокуратура действует согласно законодательству III Республики, которое в 1893 – 1894 годах передало в компетенцию исправительных судов дела об «анархистской пропаганде» в целях ужесточения и стабильности репрессий.
Суд присяжных – судебная инстанция, плохо воспринимаемая властью и многими судьями. Ведь жюри, выносящее суждение, состоит из граждан, непосредственно участвующих в отправлении правосудия. Это «внедрение» профессионалов в функционирование уголовной юстиции, которые при этом должны выносить решение на основаниях и «внутреннего убеждения», представляет собой некий тормоз «суверенности» судей, часто старающихся ориентировать вердикт присяжных. Эти «мешающие вершить суд в своем кругу» просто граждане, хотя и тщательно отобранные разными организациями по критериям, обычно благоприятствующим конформизму по отношению к господствующим взглядам, тем не менее обеспечивают уголовной юстиции видимость более гуманного и независимого т властей института. Вот почему, впрочем, в сфере политических правонарушений III Республика в эпоху апогея буржуазии избрала жюри в качестве политического суда общего правила. Конечно, председатель суда имеет дискреционные полномочия в ходе прений, тогда как присяжные на этой стадии не играют никакой роли. Будучи единственным человеком, полностью знакомым с делом и технически вооруженным, председатель суда способен добиться от жюри такого наказания, какого пожелает. И тем не менее, одно присутствие этих «народных судей», роль, которую они играют, ведут к компромиссам, т.е. к правосудию, более близкому к конкретной реальности и лишенному «юридизма».
Каковы бы ни были слабости этой системы «эшевенов».участие граждан в деле правосудия, любая радикальная демократизация юстиции проходит по этому пути.
К этому приводит элементарная логика: использование только профессиональных судей для рассмотрения мелких правонарушений (полицейский, следователь) – просто парадокс, если для рассмотрения дел о крупных преступлениях призывают представителей населения.[10]
Более того, республиканский режим признает за каждым гражданином право осуществлять суверенитет, носителем которого является вся нация: ведь каждый гражданин – это часть суверенной нации. Именно на этом принципе основано всеобщее избирательное право. Таким образом, каждый гражданин имеет право осуществлять правосудие, отправляемое от имени французского народа.
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.