Уголовная юстиция России и Франции, страница 4

В нашей стране социальная работа как особый вид профессиональной деятельности, направленной на разрешение личностно и социально обусловленных проблем, находится в стадии формирования. Тем не менее, уже организованные институты социальной работы (ведомства, социальные службы) обладают определенным потенциалом, который мог бы быть использован для раскрытия социально-интегративной функции уголовного права.[7]

Некоторый оптимизм в данном отношении внушает опыт аналогичных реформ западных стран, с учетом которых будет построено дальнейшее изложение.

Первый шаг в движении уголовной юстиции должен состоять в поощрении активности потерпевшего, который в уголовном процессе лишен возможности не только фактически, но и юридически наравне с обвиняемым влиять на приговор суда. Потерпевшему от преступления следует предоставить:

-  большие права по возбуждению уголовных дел (т.е. расширить категорию уголовных дел, подлежащих рассмотрению в порядке частного обвинения);

-  право на компенсацию от обвиняемого путем заглаживания вреда и право на примирение с ним, учитываемые уголовным законом либо как обстоятельство, смягчающее наказание, (ст. 62 УК РФ 1996 года), либо как основание освобождения обвиняемого от уголовной ответственности (ст. 76, 77 УК РФ 1996 года);

-  безусловное право вступления в процесс в качестве гражданского истца независимо от усмотрения должностных лиц органов уголовной юстиции;

-  неограниченное право участвовать в судебных прениях либо в форме заявлений, либо судебных речей (разумеется, при наличии аналогичного права у обвиняемого).

Второй шаг должен быть сделан вне рамок уголовной юстиции и заключаться в развитии существующих и инициированных новых форм оказания социальной помощи и поддержки жертвам преступлений.

Значение этого шага состоит в том, что он позволяет защищать интересы потерпевших вне зависимости от того, возбуждено ли уголовное дело, задержан ли преступник, может ли он компенсировать причиненный вред. Причем принципиально важным является законодательное признание такого права у всех потерпевших от преступлений с возложением обязанностей на определенные органы государства (например, органы социального обслуживания ) помочь жертве криминального конфликта справится с последствиями преступления или самим преступлением (в случаях, когда социальные службы не обязаны будут сделать официальное сообщение под угрозой уголовной ответственности). Очевидно, что социальные службы поддержки потерпевших не должны иметь разноведомственную принадлежность. Идеальный вариант – единая федеральная служба социальной помощи жертвам преступлений или аналогичная структура в рамках Министерства труда и социального развития РФ. Понятно также, что задачи подобной структуры не могут ограничиваться лишь оказанием всесторонней социальной, педагогической, психологической, медико-социальной и иной поддержки. Конечная цель – обеспечение потерпевшему возможности участвовать в разрешении его конфликта с преступником.

Соответственно и обвиняемым в совершении преступления не может быть отказано в праве на социальную помощь. Ответственность за организацию такой помощи должны взять на себя сами органы уголовной юстиции (в штаты которых следует ввести социальных работников, социальных педагогов, психологов) так и социальные службы. Причем, некоторым социальным службам, специализирующимся, например, на работе с несовершеннолетними и молодежью группы риска, женщинами, следовало бы дать право и возложить юридическую обязанность участвовать в уголовном деле путем исследования индивидуальных и личностных качеств своих клиентов, их ближайшего социального окружения, с точки зрения целесообразности применения к ним задержания, заключения под стражу и конкретной меры наказания. В настоящее время эта обязанность есть только у органов уголовной юстиции и исполняется довольно формально в силу разных причин, о которых говорилось выше. Существующая же процессуальная возможность привлечения представителей социальных служб в качестве специалистов по уголовному делу практически не используется.

Третий шаг в реформировании уголовной юстиции в контексте социальной работы связан с необходимостью вытекающей из современного уголовного права (о чем говорилось выше), участие социальных служб и подразделений правоохранительных органов контрольно-профилактической направленности (например, органов уголовно-исполнительной системы) в примирении между обвиняемым и потерпевшим в качестве посредников. Этот шаг представляется более сложным, но реальным. Он требует обучения сотрудников названных учреждений специальным посредническим технологиям и техникам. Однако, несомненно, затраты на обучение будут оправданы, поскольку в результате преступник и его жертва получат возможность участвовать в выработке взаимоприемлемого для них решения, потерпевший сможет понять мотивы преступника, оценить обстоятельства, толкнувшие его на преступление, примириться с ним и таким образом восстановить нарушенное эмоциональное равновесие. Кроме того, органы уголовной юстиции и социальной службы станут серьезно относиться к психологическому вреду, испытанному потерпевшим.

Отсюда вытекает следующий, четвертый шаг реформирование уголовной юстиции (основанный на криминологических теориях реинтеграционного порицания преступников, интеракционизма, обучения и контроля), который заключается в возрождении идеи общественного правосудия в нашей стране. Речь идет о построении модели такой практики где, с одной стороны, демонстрируется порицание того, что совершил преступление, а с другой – поддерживаются отношения уважения к нему как к человеку, создаются условия для его поощрения. Для этого следует по некоторым категориям уголовных дел 9о малозначительных преступлениях, например):