Архивные находки. К.П.Победоносцев - корреспондент А.И.Герцена

АРХИВНЫЕ НАХОДКИ

Ю. Г. Степанов

К. П. Победоносцев - корреспондент А. И. Герцена

В январе 1847 г. А.  И.  Герцен с неопределенными планами на будущее и твердой решимостью узнать Европу покинул родину. Через шесть лет, когда российский император и вершитель судеб европейских народов был в зените могущества, в Лондоне заработал печатный станок “Вольной русской типографии”, где вышел первый номер “Полярной звезды”. А в июле 1857 г., через полтора года после смерти Николая I, через одиннадцать месяцев после падения Севастополя, завершившего всероссийское крымское унижение, увидел свет “Колокол”. Россия жаждала перемен и ждала Слова.Герцен очень рассчитывал, что в стране сохранились живые силы, что “там, где не погибло слово, там и дело не погибло”. И призыв лондонского изгнанника нашел отклик в России: все образованное общество от последнего чиновника до монарха читало герценовские издания.

Герцен едва ли не в одиночку предпринял осаду самодержавия. Ничего подобного русская власть, привыкшая быть вне критики и вне закона, не испытывала никогда. Блестящий талант публициста, острый ум, меткое слово позволяли Герцену держать власть в нервном напряжении.

Однако для вольной русской печати было исключительно важно добиться обратной связи с Россией, без которой само существование неподцензурного русского слова за рубежом теряло всякий смысл. И Герцен нашел надежные каналы переправлять и получать информацию. Ни дотошные полицейские обыски, ни усердие жандармов III-го отделения не смогли этому препятствовать. Со всех концов России стекались в Лондон описания коррупции, беззакония, издевательств над крепостными, профанации суда.

По меткому замечанию Н.  Я. Эйдельмана, “формула каждого “Колокола” - Россия - Лондон - Россия” - оказалась действенной”. Среди корреспондентов Герцена были люди, известные всей стране: П. И. Бартенев, Н. И. Костомаров, И. С. Тургенев, были такие, кто стал известным России в 1860-е годы: Н. А. Добролюбов, Б. Н. Чичерин, К. Д. Кавелин, были и те, кто остался неизвестным. Большинство корреспонденций были анонимными. Среди массы писем, полученных Искандером, особняком стоят два с детальной характеристикой плачевного положения русского судопроизводства и саркастическим анализом деятельности министерства юстиции во главе с его долговременным и долговязым главой В. Н. Паниным. Первое из писем, короткое и несколько сумбурное, опубликовано в 4-й книге “Голосов из России” (приложение к “Колоколу”). А памфлету на Панина отведена вся седьмая книга того же издания.

Комментаторы академических сборников предположили, что автором этих материалов был К. П. Победоносцев, тогда молодой чиновник министерства юстиции. Учитывая репутацию Победоносцева, ретрограда и реакционера, инициатора контрреформ в царствование Александра III, такой вывод может показаться надуманным и неубедительным. Но, как справедливо подчеркнули комментаторы, “многие видные деятели общественного движения, либерально настроенные в 50-60-е годы, совершили после восстания 1863 г. и особенно в 70-80-е годы резкий поворот вправо. Одним из них был Победоносцев”.

Личность и деятельность Победоносцева стали известны России главным образом после цареубийства 1 марта 1881 года. Обер-прокурор Святейшего Синода, наставник и советник Александра III и Николая II, последовательный, умный и настойчивый враг любых форм либерализма, он заслужил одиозную славу “русского Папы”, мракобеса и обскуранта. Блестящую характеристику Победоносцеву дал проницательный и острый на язык С. Ю. Витте: “Выдающегося образования и культуры человек, безусловно честный в своих помышлениях и личных амбициях, большого государственного ума, нигилистического по природе, отрицатель, практик, враг созидательного полета, на практике поклонник полицейского воздействия, так как другого воздействия требовали преобразования, а он их понимал умом, но боялся по чувству критики и отрицания”. Такой “приговор” подтверждается и воспоминаниями столь разных по взглядам современников, как Е. М. Феоктистов и А. Ф. Кони.

Вместе с тем надо отметить, что первая половина жизни самого знаменитого обер-прокурора, кроме общих сведений, осталась вне поля зрения русского общества. Не привлекла она особого внимания и нескольких поколений историков. Так, автор самого обстоятельного на русском языке исследования о деятельности и политических убеждениях Победоносцева - С. Л. Эвенчик - даже не упоминает о возможном участии обер-прокурора в герценовских изданиях. Сам же Победоносцев, человек скрытный, застегнутый на все пуговицы мундира (не только в буквальном, но и в переносном смысле), никогда не распространялся о настроениях и увлечениях молодости.

Тайный корреспондент Герцена из министерства юстиции должен был иметь немалое личное мужество, чтобы ставить под удар карьеру и рисковать свободой. Князь В. П. Мещерский со знанием дела описывает шок, произведенный на чиновников панинского ведомства информированностью Герцена, вплоть до малейших деталей, о положении дел в министерстве. “Везде явились корреспонденты Герцена из министерства, - вспоминал Мещерский, - это были и столоначальники, и начальники отделений; вследствие этого все начальства вплоть до министра включительно, с одной стороны, трепетно и злобно доискивались: кто их Иуда, а с другой стороны, жили в нервном страхе, ибо знали, что Герцен имеет читателей в Зимнем дворце”.

Страх перед разоблачениями был столь велик, что держал в напряжении весь штат панинских бюрократов. Тайный информатор (и, вероятно, не один) прекрасно знал всю подноготную быта министерства, многочисленные случаи злоупотреблений и абсолютного беззакония, ставшего нормой. Это обстоятельство подстегивало поиски “Иуды”. При всем обилии “начальников и столоначальников”, сравнительно небольшой их круг мог иметь доступ к той убийственно-достоверной информации, которая была изложена в материалах к Герцену.

Мог ли быть Победоносцев тем дерзким корреспондентом Герцена, что раскрыл “святая святых” обители русского беззакония, т.е. министерства юстиции? С. Л. Эвенчик делает выводы, заставляющие серьезно в этом усомниться. Исследовательница указала, что мировоззрение Победоносцева сформировалось под влиянием строго патриархальной семьи, замкнутого императорского училища, сенаторских бюрократов. А главными чертами его характера были лицемерие, ханжество и послушание.

Но вся аргументация Эвенчик предопределена задачей ее работы: показать роль Победоносцева в реакции пореформенного периода. Ни становление, ни эволюцию взглядов своего героя она почти не рассматривает.

Редакторы и комментаторы “Голосов из России”, считая, что автором письма в книге 4-й и памфлета против Панина в книге 7-й был Победоносцев, приводят несколько доказательств. Одно из них - свидетельство государственного секретаря и сенатора А. А. Половцова.

Стремительная карьера Победоносцева в 1880-е годы не могла не уязвить верхушку русского дворянства, для которой он навсегда остался выскочкой-поповичем, хотя на самом деле был сыном профессора московского университета. В подозрительной, злоязычной и узко корпоративной среде, где вынужден был вращаться Победоносцев, утаивать что-либо продолжительное время было невозможно. Тем более, оставаясь как обер-прокурор, на виду в течение долгих лет. Слухи о причастности Победоносцева к публикациям у Герцена упорно циркулировали среди высокопоставленных сановников. Так, Половцов в своем дневнике оставил интересные воспоминания о беседе с Николаем II (запись от 21 февраля 1901 г.):