В своём opus magnum, романе-антиутопии «1984», Оруэлл предлагает такое видение истории и общества. Общество можно разделить на низший, средний и высший классы. Задача низшего (когда она вообще есть) – создать общество равных, задача среднего – захватить власть, задача высшего – сохранить власть. Средние, разыгрывая роль борцов за справедливость, используют низших, чтобы поменяться местами с высшими (как творческое меньшинство в учении Арнольда Тойнби). Только низшим никогда не удаётся достичь своих целей. Несложно понять убеждение автора: революции приводят лишь к смене правителей, но не к существенным качественным преобразованиям; народ остаётся не у дел, даже если деятели революции представляли его интересы. Анархисты же, видимо, ожидают, что народ должен будет восстать сам, а не пойти за лидерами. Однако возникает целый ряд психологических аспектов, которые тому препятствуют. Например, немецкий психолог Эрих Фромм пытался обосновать, почему в XX веке, в эпоху развития СМИ, науки и образования, люди позволили прийти к власти нацистам. Он создал такое понятие, как «Бегство от свободы», подразумевая, что т.н. свобода и индивидуализм ведут к чувству одиночества и бессилия, а потому индивиду нужна некая опека, которой может быть и государственная[32].
В различной литературе описан ещё один сдерживающий момент, который упустили из внимания Кропоткин и Бакунин и недооценил Толстой. Мы уже рассмотрели антиутопию Оруэлла, предсказания которой воплотились довольно ограниченно. Однако была и другая антиутопия, «О дивный новый мир», написанная Олдосом Хаксли. По мнению одного из виднейших теоретиков массовых коммуникаций Нила Постмана, Хаксли был более прав, нежели Оруэлл. Основная мысль Постмана и Хаксли такова: «все рационалисты и борцы за гражданские права не учли практически неистребимой тяги человека к развлечениям»[34]. Если Оруэлл боялся восхождения тоталитарных диктатур в странах, некогда бывших оплотами либерализма, то Хаксли был уверен: пряник эффективнее кнута способствует подчинению масс, а потому для поддержания их в неведении нужны разного рода развлечения. Причём индустрия развлечений развивается очень высокими темпами. Во времена Толстого их список был очень ограничен, поэтому он упоминает прежде всего пьянство и разврат. За более чем сто лет количество разнообразных развлечений существенно возросло: массовая культура, телевидение, популярный спорт, ночные клубы и др. Толстой считал, что гораздо проще жить крестьянской жизнью, отрекшись от мирских благ. Однако захочет ли современный горожанин, не обладая никакими навыками земледелия, ради жизни по-толстовски восставать против Системы, которая развлекает его всеми возможными способами? Похоже, что опасения окружающих Толстого людей, что жить по его учению сложно, не лишены оснований.
Можно обратить внимание на нападки анархистов на науку; Кропоткин критикует навязывание ею стереотипов и излишнее теоретизирование, Толстой же ещё сильнее сближается с анархо-примитивистами, предлагая отбросить науку с медициной, либо свести их роль до минимума. Наука, по его мнению, должна не познавать природу происходящего, а учить людей, как нужно жить. Такой подход вреден по ряду причин. В условиях анархии наука рискует держаться на энтузиазме исследователей, и развиваться будут только практические отрасли, но не фундаментальные знания. Однако наука и медицина помогают человеку бороться с различными препятствиями на его пути, в т.ч. теми, которые ставят человечество под угрозу исчезновения (как бы Толстой спокойно не относился к вымиранию человечества, но самосохранение заложено в человеческую природу). К примеру, появление вакцин спасло человечество от ряда инфекционных заболеваний; в целом средняя продолжительность жизни существенно возросла за тысячелетия. Всё тот же Хаксли опасался перенаселения и пагубных его последствий, в частности, голода. Перенаселение может оказаться угрозой и для учения Толстого, если принять его идею о большой дружной семье как одном из условий счастья (не берём во внимание его же идеи из «Крейцеровой сонаты»). Вспомним темпы, которыми население возросло за XX век, и эти темпы только увеличиваются. И, как считал один из персонажей Джонатана Свифта, «всякий, кто вместо одного колоса или одного стебля травы сумет вырастить на том же поле два, окажет человечеству и своей родине бóльшую услугу, чем все политики, взятые вместе»[35, с. 290]. Такую услугу человечеству может оказать только наука.
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.