Одно из поучений аввы Дорофея адресовано «проходящему келарскую службу». Келарь распоряжался монастырским имуществом и продуктами, причем «не как своими собственными, но как вещами, принесёнными Богу и только вверенными (его) попечению» [1, с.198]. Авва Дорофей так размышляет о себе: «не просил ли я чего-нибудь у келаря и, когда он не дал мне, не осудил ли я его и не пороптал ли я на него?» [1, с.137]. Однажды, узнав о том, что один брат крадёт пищу, преп. Дорофей велел келарю давать ему когда и сколько тот попросит (с.141). В обязанность эконома монастыря входило распределение работ между его братией. Так, один брат, обвинённый другим в воровстве фруктов из монастырского сада, говорит игумену: «владыко, я сегодня не видел сада и даже не был утром здесь, в киновии, но теперь только возвратился из пути, ибо тотчас по окончании (всенощного) бдения эконом послал меня на такое-то послушание» [1, с.117].
Весь свой труд и его плоды иноки общежитий приносили на общую пользу, братия могла своими трудами обеспечить себя всем необходимым. Занимаясь земледелием, они выращивали всё для своего пропитания. Так, автор «Луга» рассказывает нам о горе Марес в окрестностях Мёртвого моря, на которой живут отшельники, выращивающие у её подножья сад. «Среди пустынных местностей обители представляли как-бы цветущие сады. Трудолюбивые обитатели разводили сады и огороды, пользуясь искусственным орошением, проводя каналы и устрояя пруды» [2, с.189], говорится в примечаниях. Трудами своих рук жили и отшельники. В одной из глав «Луга» мы читаем о старце, жившем в одиночестве в скиту, который «пришёл в Александрию для того, чтобы продать своё рукоделие» [2, c. 237].
«Подобно пр. Марку, древние иноки питались трудами рук своих и другим помогали» [2, с.14]. Монастыри всегда благотворили простым людям. Так, например, говорится в поучениях аввы Дорофея о странноприимстве: «Когда я был в общежитии, игумен с советом старцев сделал меня странноприимцем; а у меня незадолго перед тем была сильная болезнь. И так, бывало, вечером приходили странники, и я проводил вечер с ними, потом приходили ещё погонщики верблюдов, и я служил им” [1, с.139]. В больницах при многих монастырях могли получать всю необходимую помощь не только живущие в них монахи, но и все нуждающиеся. «Иногда некоторые больные приходят в монастырь, прося что-нибудь из больницы, и мне назначено Аввою раздавать им нужное» [1, с.269], – говорит преп. Дорофей, ибо у него «была должность в больнице» [1, с.141]. В одном из монастырей, по описанию Иоанна Мосха, накануне Святой Пасхи раздавали приходящим туда нищим пшеницу, вино и мёд [2, с.105].
Интересным для нас может показаться, что если в более поздние времена братия общежительных монастырей «не только стол, но и одежду, и прочее получает от монастыря по распоряжению настоятеля… И даже настоятели таких монастырей ничем не могут распоряжаться на правах собственности» [5, т.15, с.81], то из того, что говорил о себе авва Дорофей старцу Иоанну пророку: “я оставил для своего пропитания небольшое имение, потому что я немощен” [1, с.227], мы заключаем о такой возможности в то время.
Но мы видим, что и среди мирян были люди, трудящиеся на благо монастырей. «…И тот брат, которого послал авва его, по их нуждам в село к служащему им (Бога ради)… тот час очутился на пути в скит,..» [1, с. 39] – рассказывает авва Дорофей об одном из чудесных случаев. Об одном александрийском купце Иоанн Мосх говорит так: «он был христолюбив, сострадателен и радушно принимал иноков» [2, с.90]. Богатые миряне служили монастырям от своих имений. Преп. Георгий, который управлял Феодосиевой обителью, рассказывал путешественникам о том, как он ходил в Константинополь к благочестивейшему императору Тиверию (578 - 582), охотно и милостивно удовлетворившему его смиренному прошению (гл. 93).
Ш. Диль отмечает, что «с того дня, как Константин превратил христианство в государственную религию, он дал императорскому правительству вмешиваться во все церковные дела… Фактически патриарха назначал император» [4, с.69 – 70]. Первоначально внешнее устройство церковного управления сообразовалось с устройством Римской империи. Кафедры епископов соответствовали городским округам в империи и группировались вокруг митрополита – епископа главного города – митрополии – определённой области. Применителько к диоцезам постепенно стали образовываться центры церковного управления – патриархаты. На II Вселенском Соборе к уже существующим Римскому, Александрийскому, Антиохийскому и Иерусалимскому патриархатам был добавлен Константинопольский. В результате образования варварских государств вне пределов Византийской империи осталса Римский патриархат. В результате же нашествия арабов в VII веке в пределах империи остался лишь столичный патриархат. Видя высокое благочестие монашествующих их стали преимущественно, а затем и исключительно возводить в епископские степени. Но Иоанн Мосх упоминает о неком областном правителе Востока Ефреме, человеке милостивном и сострадательном, который был избран впоследствии на Антиохийский патриарший престол (527 – 546 гг.) (гл. 37).
Законодательно оформил учение о месте императора в Церкви впервые дал Юстиниан Великий, создавший теорию симфонии, т.е., согласия Царства и Священства. Интерено, что Царство берёт на себя заботу об «истинных Божиих догматах». И действительно «император созывал Соборы; когда он не мог лично присутствовать на заседаниях Собора, его представляли высшие сановники. Он утверждал решения отцов Церкви и эти решения принимали силу закона лишь после ратификации императора» [4, с.69]. И то, держался ли император православного исповедания, действительно имело огромное значение в борьбе Церкви с различными ересями.
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.