Принцип свободы как основание общей теории регуляции. Универсальный принцип, "творящий" жизненный и исторический процесс, страница 2

Вместе с тем идея свободы занимает центральное место в истории человечества. Как же то, чего нет, становится ядром человеческой истории?

Гениальную по простоте и проникновению формулу предлагает Н. Бердяев: "Первичная свобода вкоренена в ничто..." Н. Бердяев ставил и по-своему, как философ, решал аналогичную задачу, но уже прилагаемую к человеку и обществу. "...Свобода, - пишет он, - безосновна, ничем не определяема, находится вне каузальных отношений, которым подчинено бытие и без которых нельзя мыслить бытие... Меня беспокоила и интересовала более всего тема, как из небытия возникает бытие, как несуществовавшее становится существующим. Переход из небытия в бытие не может быть объяснен из уже детерминированного бытия. Но это и есть тема о свободе... "

Попробуем подойти к проблеме свободы, следуя ходу мысли Пригожина и Стенгерс. Строго говоря, свобода есть отсутствие, разрыв взаимодействий, но в приложении не к физическому миру, а к человеку и человеческому обществу. Именно человек благодаря способности мыслить, осознавать может приостановить поток взаимодействий.

Из "способности задерживать свои движения вытекает тот громадный ряд явлений, где психическая деятельность остается, как говорится, без внешнего выражения, в форме мысли, намерения, желания и пр. ...Мысль есть первые две трети психического рефлекса". Именно И.М. Сеченов, как ученый-естествоиспытатель, обратил внимание на разрыв взаимодействий. Именно он сформулировал и показал, что мысль есть приостановка в реакции человека на внешнее воздействие, т.е. порождение, продукт свободы в высказанном выше понимании. Он же, доказав рефлекторный (и сигнальный) характер нервно-психической деятельности, дал толчок разработке И.П. Павловым учения о двух сигнальных системах, что стало одним из источников кибернетики. Сегодня появление второй сигнальной системы трактуется как вторая знаковая революция (становление человека).

Мы подчеркиваем именно факт разрыва, поскольку обычно речь идет о соответствии, соотнесении мышления (сознания) и реальности. Иными словами, факт осознания реальности как качественный скачок признается, но почти нигде не подчеркивается, не акцентируется фундаментальное значение факта разрыва в цепи взаимодействий. А это - главный исходный момент.

Возникает вопрос: почему же в истории мысли, в истории науки оказался "пропущенным" главный момент, определивший собственно становление, возникновение мысли? Гениальное открытие И. Сеченова не было в полной мере осмыслено.

Ограничимся относительно простым ответом. Проблема соответствия "идей и вещей" как бы заслонила факт разрыва (т.е. факт свободы). При этом одни (материалисты) шли от вещей к идеям, другие (идеалисты) - от идей к вещам, одни - от опыта, другие - от разума (здесь мы опускаем некоторые тонкости). В результате такого подхода положительный, содержательный момент в определении свободы, соотносящийся со всем многообразием проявлений жизни (и духа), "вытеснил" ее исходный - отрицательный - момент. Короче говоря, принцип свободы как единства двух противоположных моментов, т.е. как принцип животворящий, оказался разорванным на две части, каждая из которых существовала сама по себе, да и обозначаться могла по-разному.

Проиллюстрируем это на примере. Ясно, что отрыв, отталкивание от реальности, бытия (в т.ч. в его знаковой, символической форме), осмысление и переосмысление (операции со знаками) и возврат в мир бытия в новой форме (результат) - обязательные моменты и художественного творчества. Ясно также, что мир искусства - особый мир, где границы свободы резко расширены, а необходимости сужены, где, так сказать, царствует свобода. Поэтому вопрос отхода от действительности здесь всегда присутствует в той или иной форме. Рассматривая его в приложении к литературе, М. Бахтин, например, считает, что не следует переоценивать "в общем правильный, но чисто отрицательный и формально-пустой принцип эстетического отрешения и изоляции". Почему? Потому, говорит он, что "социальная значимость, входящая в содержание романа или иного произведения, отрешенная от действительности в одном отношении, компенсируется новым приобщением ее к социальной действительности -в другом, под другой социальной категорией".