Две фазы критического марксизма. Марксистская и постмарксистская диалектика. Постмарксистская теория и критика коммунистического этатизма, страница 6

Какова сегодня цель политики? Традиционно политику интересует власть над людьми, обществом и природой. Теперь она, однако, столкнулась с человеческой беззащитностью перед лицом рокового случая - дела рук самого человека. В этом свете законность правительств, властей, государств и политики выглядит совершенно иначе. Не может быть законной никакая политика, которая не поглощена вопросом о выживании человечества.

Мы также свидетели того факта, что демократия во многом утратила свой смысл. Если демократия — это возможность для гражданина оказывать влияние на условия своей жизни, то в чем тогда ее задача, если он может влиять на любые решения, кроне самого главного, решения всех решений? Мишель Фуко подверг критике унаследованный взгляд на власть и указал, что в современном мире власть весьма рассредоточена и простирается наподобие капилляров. Но я вижу некое гораздо более радикальное рассредоточение власти и вообще полное отсутствие оной. Где сконцентрирована власть, которая способна случайно уничтожить человечество или, напротив, помешать тому, чтобы это произошло?

Мы также должны изменить наш подход к справедливости. Многие марксисты весьма критично относятся к тем коммунистическим режимам, которые жертвуют нынешними поколениями во имя поколений грядущих. Но, однако же, нынешние поколения принимают (или не принимают) решения, которые могут воспрепятствовать появлению грядущих поколений. Разве это не было бы абсолютной несправедливостью?

Философский спор между экзистенциализмом и эссенциализмом также во многом закончен. Экзистенциализм появился на сцене с критикой многих прежних философов за их эссенциалистский подход: неверно, утверждал он, что сущность человека предшествует его существованию, все обстоит наоборот. Однако в наши дни и наш век и существование и сущность во власти прихотливого случая, дела рук самого человека.

Я предлагаю трансполитическую философию контингенциализма. Имеется реальная возможность и даже вероятность завершить раз и навсегда цикл человеческой случайности: от биологической случайности появления человека во Вселенной до случайности его исчезновения благодаря его же собственным творческим силам.

Христианство, разумеется, не может согласиться с тем, что человек случайно появился во Вселенной. Но если человечество уничтожит себя, оно совершит абсолютный, непоправимый и неискупимый грех. На мой взгляд, христианство, как христианство, не может допустить такого рода возможность. Человечество нуждается в постхристианстве, которое было бы озабочено в ближайшую очередь не первым, а последним грехом. Нам нужна новая заповедь - своего рода сверхзаповедь (первая, не одиннадцатая).                                                                                                      

Я не отрицаю, конечно, что возможны иные формы религии, которые не находились бы в отношении противоречия к угрозе апокалипсиса. Говорят, например, что когда-то в Индии было племя, верившее, что Бог еще не завершил сотворения мира и вернется к нему, когда исчезнут люди.

По моему мнению, однако, никакая христианская теология, сколь бы ревизионистской она ни была, не может рассматривать Судный День как маскировку суда человеческого. Само-апокалипсис ставит под сомнение и другие христианские учения: божественную любовь, милосердие, спасение и т. д., ни одно из которых не может быть безусловным. Какая теодицея могла бы оправдать христианского Всемогущего? Он сам «умер» бы, если бы род человеческий покончил с собою! Но разве не совершили мы непростительного святотатства уже тем, что поставили качели на самом краю бездны?

Христиане - в особенности если они государственные деятели,- которые беспечно относятся к реальной опасности самоуничтожения человеческого рода, ничуть не лучше своих атеистических противников по ту сторону идеологического водораздела. Не надо нам никакой стратегической оборонной инициативы (СОИ), нам необходима стратегическая историческая инициатива (СИИ) для спасения человечества.

С другой стороны, атеисты должны всерьез поразмыслить над тем, дает ли понятие мира без Бога хоть малейший шанс избежать апокалипсиса? Можно ли представить себе атеизм, для которого продолжение существования человеческого рода стало бы религией?

Литература

Вопросы философии №1  1990г.