Анализ и оценка христианских гимнов, страница 4

Что касается выбранных параметров для анализа гимнов, то почти ни один из них не подходит для этой процедуры. Представляется, что это связано с ориентированностью гимна на человеческие чувства, личные переживания человека. Нельзя, конечно, сказать, что здесь присутствует прославление человека, но где здесь Бог, где здесь Христос? Единственная место в гимне, где сквозь непроницаемый туман человеческого «я» проглядывает Божие присутствие, – это пара строк из последнего куплета («и непременно буду стоять там, одесную моего Господа»), вот, собственно говоря, и всё. Зато есть наполненность художественными образами («бушующая буря» и другие, упомянутые выше), что, впрочем, не влияет на улучшение качества богословия данного гимна.

Как и в случае с гимном «Jesus, Savior, Pilot Me», данный гимн следует петь лишь в свободное от богослужения время. В литургической практике конфессиональной лютеранской Церкви использовать его категорически нельзя.

Гимн № 5. «God of Grace and God of Glory»

Данный гимн вызывает смешанные чувства. На первый взгляд, просьбы и мольбы здесь обращены к Богу не о земных благах («На Твой народ излей Твою силу», «увенчай повесть Твоей древней церкви; доведи её бутон до славного цветка»). Однако если более вдумчиво вчитаться в слова гимна, то окажется, что на самом деле он посвящён теме… просвещения, улучшения земной общественной жизни (Царство Божие на земле). С этой точки зрения под «воинствами зла», которые «вокруг нас презирают Христа, поносят Его пути», предстают христианские фундаменталисты, традиционалисты и консерваторы: они гонят презираемого ими и страдающего от их руки Христа, учителя, посланного от Бога, чтобы попрать проповедуемые Им терпимость, свободу, равенство, братство, мир и «модернизм». Таким образом, становится понятным и смысл «подражания Христу» – исповедовать общественно-политические и религиозные либеральные ценности.  В последнем куплете говорится про «дар Твоего спасения». Возникает вопрос: что под этим понимается? В контексте всего гимна это означает как раз спасение, совершающееся на земле: спасение либеральных ценностей от козней их противников.

В отношении этого гимна сложно сказать, что он содержит больше прославление человека, чем прославление Бога. Однако нельзя сказать и наоборот: что в нём больше прославления Бога, чем прославления человека. Как уже было отмечено, здесь к Богу обращены просьбы и мольбы не о каких-то шкурных интересах человека, а о даровании Богом мудрости и отваги в борьбе с антилиберальным «воинством зла». Причём просьбы и мольбы возносятся к Богу от «нас», а не от «меня».

Нельзя сказать, что гимн посвящён триединому Богу, по крайней мере, Христос здесь не представлен как Сын Божий. Зато в определённом смысле в гимне явлен Бог гнева и милости («Боже благодати и Боже славы»), впрочем, в весьма своеобразном свете: Он изливает благодать и силу на «народ Свой» и исцеляет «воинственное безумие» «воинства зла», склоняет «нашу гордыню» под Свою власть и пристыжает «наше буйное, себялюбивое веселье».

Здесь нет сосредоточенности на Христе, Он – всего лишь посланный от Бога учитель, которому нам следовало бы подражать. Приходится констатировать отсутствие благовествования о крестной смерти и воскресении Христа, повествования о спасительных деяниях Божьих во Христе. Вместе с тем нельзя сказать, что гимн раскрывает богословие славы в ущерб богословию креста. Даже наоборот, здесь присутствует изрядная доля смирения.

В гимне нет указания на Таинства, но есть художественные образы (например, просьба к Богу увенчать «повесть Твоей древней Церкви», довести «её бутон до славного цветка»). Можно так же отметить отсутствие в гимне религиозного отклика человека, основанного на христианском страхе Божьем, любви к Богу и уповании на Него. Нет здесь и побуждения основывать уверенность на служении Слова и Таинств, но и не особо выражена ориентированность на человеческие чувства, добрые дела. Вместо этого здесь есть лишь мольбы и просьбы, обращённые к Богу.