Исторические размышления о каноничности канонизации, страница 3

Как легко можно видеть, даже один элемент из этого списка уже является свидетельством почитания во святых. Интересно отметить, что термина

«местночтимый», оправдывающего ныне некоторые несовмещения памятей святых в разных поместных Церквах, раньше не было. Во всей Вселенской Церкви первоначально не было отдельных праздников в честь святых (которых первоначально было очень немного), причем каждая епархия праздновала

«своего» апостола, «своих» мучеников и «своих» святителей. Довольно рано в

Иерусалиме появляется еженедельная память всех местных святых в пяток. Во времена св. Иоанна Златоустого стало принято праздновать память всех мучеников через неделю после Пятидесятницы (современный праздник всем святым).

Канонизационные процедуры, как считает Голубинский, совершались епархиально на епархиальных же синодах с ведома митрополита[4]. Однако следует полагать, что никакой процедуры канонически утвержденного порядка это не обозначало. Греческая Церковь до ХХ в., например, почитала весь лик мучеников от турок убиенных безо всякой канонизации. Подтверждение или опровержение требовалось лишь тогда, когда были сомнения в Православии усопшего праведника, как, например, было на Хиосе в начале ХIХ столетия, где часть народа оспаривала святость одного из мучеников, для чего потребовалось официальное подтверждение, данное св. Патриархом Григорием

V. В целом же «право» прославления принадлежало просто местному священноначалию, епископу или митрополиту в епархиях, настоятелям в монастырях.

В этом и состоит положительное содержание канонизации — в целях ясности лучше пользоваться термином «прославление» — распространить почитание святого более широко и указать народу, как именно надобно почитать его, какие молитвы читать и как писать его образа. Никакого папистического

«провозглашения», пусть даже и в мягкой форме, как это часто делается в современной православной практике, судя из Предания, вовсе не требуется для почитания прославленного Богом подвижника.

Также вторичны и, в некотором смысле, условны разделения святых на

«категории» («лики») святителей, преподобных, блаженных — в древней Церкви не было ни их самих, ни инстанции, которая бы решала, «в каком лике» прославить того или иного праведника, более того, древние христиане сказали бы, что такое решение принадлежит одному Богу. Поэтому ссылки на необходимость «разъясняющей инстанции» для «классификации» святых равно несостоятельны.

Единственный остающийся довод в пользу процедуры канонизации — большое количество лже-святых, о котором писал Патриарх Нектарий и которых надо отделять от истинных угодников Божиих.

Русская Церковь и идеи Евграфа Голубинского

Домакариевское время не знало канонизации как общецерковного явления, но именно в порядке коренного преобразования России и ее церковных дел, связанного с усвоением Москве имени Третьего Рима, а Церкви Российской — преемства по отношению к Церкви Нового Рима, Царьграда, по инициативе

Митр. Макария перед Стоглавом, соответственно в 1547-м и 1549-м гг. на

Соборах были прославлены гласно и принародно святые праведники и мученики со времен св. княгини Ольги. Но удивительное дело — Стоглав при всей своей законодательной силе не смог, да и не желал изменить формы канонизации, принятые Русскою Церковью в дособорное время. Канонизация как была, так и осталась лишь формою церковного подтверждения уже существующего почитания святых.

Проф. Голубинский, автор одиноко стоящего труда по истории канонизации в