Виднейшей фигурой «Общества любомудрия» был Владимир Федорович ОДОЕВСКИЙ (1804-1869), который происходил из древнего дворянского рода, образование получил в Московском университетском пансионе, а философские воззрения свои сформировал под влиянием Павлова, И.И. Давыдова и Велланского.
В философском плане его жизнь делится на два крупных этапа: 1) шеллегианство, 2) мистицизм. Зеньковский даже выделяет третий этап в его философской жизни - реализм.
Так или иначе в 20-е гг. Одоевский придерживался мировоззрения Шеллинга, что нашло отражение в докладе «О плюсе и минусе и их успокоении в нуле», который он прочитал «любомудрам».
Вещественное, по Одоевскому, равно отвлеченному. Они тождественны, но выступают в разных формах. Отвлеченное есть вещественное в вечном и беспредельном. Вещественное же, в свою очередь, есть отвлеченное, но в виде частного и многоразличного. Совершенное единство вещественного и отвлеченного достигается только в абсолюте. В качестве отпечатка абсолюта он считает сознание человека. «Всякое знание есть приобщение тому первоначальному знанию, - пишет Одоевский, - коего отражение есть видимая вселенная и коего источник - начало вечного могущества». Сознание, рассматриваемое Одоевским как безусловное отражение абсолютного разума, ставится им выше природы, которая объявляется менее совершенным произведением.
Такой идеализм в сочетании с мрачной политической ситуацией после восстания декабристов привел Одоевского к мистицизму. Это произошло после того, как он переехал в Петербург (1825 г.) после женитьбы.
В начале 30-х гг. он погружается в изучение мистической литературы6 в частности Сен-Мартена. В это время он занимается в основном проблемами антропологии, т.е. биоприродой человека, и историософией, т.е. философией истории. Он считает, что в человеке слиты три стихии - верующая, познающая и эстетическая. Следовательно, в основе философии должна лежать не только наука, но и религия и искусство. В соединении их заключается содержание культуры, а их развитие составляет смысл истории. Все эти три сферы находят свое единство в человеке, к которому Одоевский подходит с позиций учения о первородном грехе, распространенном среди мистиков и масонов ХУШ в. Первородный грех вошел в человека, а через него в природу. Человек обязан помогать «изнуренным силам природы», но в то же самое время он, в силу своего греха, сам подчинен им, а это является «источником слабости человека и зла в нем». А если человек, несмотря на то что является хозяином природы, в то же время подчинен ее силам, то не являются ли соли, появляющиеся в организме человека при некоторых его заболеваниях, отражением того, что «телесный организм не что иное, как болезнь духа?». С другой стороны, если в познании и любви человек постепенно освобождается от состояния, созданного первородным грехом, то «в эстетическом развитии человека символически и пророчески преобразуется будущая жизнь..., которая даст ту цельность, какая была в Адаме до грехопадения».
Много внимания в это время Одоевский уделяет изучению внутреннего мира человека. Опережая будущие концепции Бергсо-на, он утверждает, что культура ослабляет в человеке его инстинкты (или «инстинктуальные силы», как говорит он). Первобытный человек, по его мнению, был наделен могучей интеллектуальной силой, но с развитием рациональности эта сила стала ослабевать. Многое то, к чему приходит в своих изысканиях современная наука, было известно еще чернокнижникам, алхимикам, так как раньше в «в людях было больше инстинктуальгой силы». Причем под этой силой Одоевский подразумевает не просто познавательные функции, а неотъемлемые, биологические черты, свойственные человеку. Он считает, что в каждом человеке есть «предзнание», т.е. врожденные идеи, и задача человека заключается в овладении этим врожденным богатством. Он учил, что, если мы погружаемся в себя, перед нами внезапно раскрывается новый мир идей.
Как бы в качестве примера «инстинктуальной силы» (иными словами: интуиции) Одоевский защищал мысль о выведении материальности из энергии. «Может быть, - писал он,- один день отделяет нас от такого открытия, которое покажет произведение вещества от невещественной силы». Или: «если будет когда-либо найдено, что одного действия электричества достаточно для превращения одного тела в другое, - что такое будет материя?».
Исходя из подобной возможности «дематериализации материи» он утверждает, что современное естествознание покоится на ошибочном использовании отдельных опытов вне их связи с целым, что эмпиризм как таковой вообще не знает «целого», которое открывается лишь «инстинктуальной силе». Поэтому он надеется, что «новая наука» преодолеет специализацию и охватит природу, как целое, как живое единство. Для этого нужны гиганты типа Гете или Ломоносова. Кроме того, по его мнению, «наука должна стать поэтической», так как без художественного дара не овладеть тайной мира. Надо не просто воспринимать доказательства, но и уметь «поэтически» воспринимать построения науки.
Уважаемый посетитель!
Чтобы распечатать файл, скачайте его (в формате Word).
Ссылка на скачивание - внизу страницы.