Трагедия о Л.Выготском, принце психологии, страница 3

Мы согласны с тем тезисом, что бурное развитие психотехник и психопрактик, а фактически артикуляция антропотехник и антропопрактик (в широком смысле этого слова) на рубеже ХХ века привели к кризису существующего психологического знания и разоформлению соответствующих объектов и онтологических картин. Антропотехника вышла за границы психики и психологии; психологические знания о локальных психогенных явлениях и соответствующих им конструктивных объектах перестали отвечать новой антропотехнической реальности, возникающей в условиях искусственного воздействия на человека.

В этих условиях под вопросам оказался не только альбом существующих "объектов" знаний и понятий, но и сама возможность вычленения исследовательской деятельности из (или на основе) осуществляемых антропотехник. Проблема состояла не в том, что были проблематизированы техники и технологии традиционной организации естественнонаучных исследований - это, как известно, сделали уже Т. Рибо, В. Дильтей, Г. Риккерт и другие в третьей четверти ХIХ века; возник вопрос - как вообще возможно осуществление исследовательского типа деятельности в антропотехнических ситуациях. Ответ на этот вопрос мог быть получен при решении по крайней мере двух задач:

а) в рамках философского конструирования, анализирующего расхождения между предметами практики и традиционными объектными представлениями, заимствованными из дисциплинарно организованной системы социально-гуманитарного знания, должны были быть построены новые онтологические представления;

б) в рамках методологического проектирования должны были быть развернуты представления о новых технологиях организации и осуществления исследовательской работы, которые бы учитывали специфику исследуемых объектов (рефлексивность, изменчивость, популятивность, социотехничность - все то, что В. Лефевр называл "злонамеренностью" объекта) и требования к использованию знаний как квази-продуктов исследования (комплексность, междисциплинарность, наличие понимающих исследований, ориентация на системы управления и т.д.).

В этом плане, когда обсуждается фигура Выготского и делается вывод о том, что он был прежде всего методолог, то этот вывод является лишь продолжением анализа истоков и движущих сил кризиса психологии, который проделал сам автор культурно-исторической концепции. Выготский не мог не быть методологом в сложившейся ситуации. Вопрос в том, каким методологом он был? Насколько ему удалось продвинуться в решении возникших в начале ХХ века методологических вопросов, которые, впрочем, не потеряли своей актуальности до сих пор.

Рабочая, объемлющая и предельная онтология

Прежде всего подчеркнем, что разработанные в рамках Московского Методологического кружка представления и понятия заставляют жестко различать три уровня существования объектно-онтологических представлений (или три типа онтологий). Данная типология фактически указывает на различные способы употребления онтологических объектов и онтологических конструкций в мыследеятельности. Речь идет о различии и связи рабочей (или предметной) онтологии, объемлющей онтологии, в которой (или относительно которой) констатируется существование данного типа объектов, и предельной онтологии, которая указывает на границы мыслимого мира и вместе с тем задает принципы и способы онтологизации, объективации и предметизации.

Здесь есть целый ряд сложных проблем, и, в частности, возможно разделение двух названных последними функций - в этом случае принципы онтологизации, объективации и предметизации фиксируются в логической действительности и не относятся к содержанию предельной онтологии.