О необходимости построения понятий

П.Г. Щедровицкий

г. Байкальск, 20.07.89

О необходимости построения понятий

П.Г.: Нет ни одного человека в стране и здесь, в Байкальске, кто не хотел бы закрыть БЦБК.

Реплика: На работника БЦБК смотрят как на врага народа.

П.Г.: Да, конечно. Но что любопытно и одновременно страшно: никто не хочет, чтобы он был, но вся страна в то же время не может его закрыть. Не может! Вдумайтесь. Мне сказали, что М.С. уже где-то объявил, что его закрыли. А он – как ни в чем не бывало: работает.

И содержательная трактовка здесь состоит в следующем: хозяйственная машина, которую мы построили, существует и работает сама по себе, независимо от того, чего вы с ней хотите делать. И в этом смысле это – прошлое в своей принудительности, инерционности, постоянной повторяемости того, что уже было, есть "физика" нашей жизни. А поэтому выскочить из нее – это не значит лечь спать, а утром проснуться в другом дне. Физическое время (естественная смена дня и ночи) – не то же, что время общественное. Последнее нельзя сменить без усилий и активности людей. Оно не течет само собой. Причем, это требует таких гигантских усилий, которые мы осуществить практически не можем. Ну, не можем мы перейти на хозрасчет в 5-ый раз. Как не можем и власть советам отдать. (Там, правда, как выясняется, и отдавать-то нечего. Но все равно – не можем).

Следующий шаг. А, собственно, за счет чего и как человечек может вырваться из круга постоянно повторяющихся сегодня событий? И что он там должен делать? Потому что один из типичных примеров того, что мы пытаемся делать, – это обращение к какому-то существующему где-то опыту, отличному от того, что делаем мы. Например, объявили перестройку и тут же стали посылать за границу делегации, чтобы они поехали и посмотрели, как у них там: привезти, рассказать и сделать также.

Т.е. выйти-то вышли, но не в мышление. А вышли в такое свободной состояние заимствования чужого опыта. И уже появились массы коммивояжеров, которые ездят и заимствуют "сухой остаток" чужого опыта. И возникают очень интересные вопросы:

1. Может ли чужой опыт быть перенесен на свою почву?

2. На что, собственно, человек должен смотреть, чтобы вытащить чужой опыт организации жизни и деятельности?

Вот пример. В 20-е годы, когда мы только начали кампанию индустриализации, масса людей ездила за границу. Прежде всего, инженеры. Ездили туда и смотрели, как там устроено. Это 25-26-27-й годы. Смотрели и привозили увиденное в Союз. А потом мы в конце 20-х годов сразу – раз, и повернули. Стали строить новую индустриальную структуру нашего хозяйства.

А у них в 29-30-м годах, как известно, разразился кризис. В результате которого вся индустриальная структура поменялась. А мы ее всю привезли к себе и старательно и довольно долго внедряли. Теперь вопрос: на что, собственно, эти инженеры смотрели? И за счет чего они могли бы увидеть этот надвигающийся кризис и следующий за ним структурный сдвиг? За счет чего?

Реплика: За счет мышления.

П.Г.: Нет. Мышление – бог с ним. Все проще. У них понятия об индустриализации, между прочим, не было. И понятия о структурных сдвигах – тоже. И поскольку у них этих понятий не было, они, приехав туда, и глядя на то, что там было, ничего не видели (из того, что действительно требовалось). И я хочу, чтобы этот момент до печенок бы дошел.

Вопрос: А что они видели?

П.Г.: А видели они машины, станки, выстроенные в стык друг другу.

Вопрос: То есть внешнюю сторону?

П.Г.: А почему внешнюю? Я вам расскажу байку, которую нам рассказали на КАМАЗе, когда там проводилась игра в 1985 году. Приехали туда итальянцы и еще кто-то предлагать КАМАЗу технологическую линию. Приехали, посмотрели площадку, потом собрались в управленческом корпусе и спрашивают: "Под какую систему управления будем технологию ставить?" А они им говорят: "Чего?" И разговора у них не получилось. Они спрашивают: "Под какую технологию болванки будем монтировать?" А те им ответ: "Вы нам технологию давайте, а мы уж сами здесь разберемся".

Спрашивается: внешняя или не внешняя сторона? Дело в другом: они просто смотрят на все через ту призму, которую в сознании имеют. Они считают, что технология – это машины, поставленные в цепочку, в стык. А то, что понятие технологии связано с системой и качеством управления, они просто не знают. А поэтому они болванки купили и 8 лет выходили на проектную мощность.

Реплика: И не вышли до сих пор.

П.Г.: Ну, даже если бы вышли. Дело ведь не в этом. Она ведь на то и проектная мощность, чтобы сразу возникнуть. При соответствующей системе управления!

Теперь спрашивается: на что же они смотрели? И выясняется такая страшная и удивительная вещь, уважаемые коллеги: что если у нас нет понятий как единиц понимания, то мы ничего увидеть и понять не можем.

И еще одна страшная вещь. Сейчас всякие люди в большом количестве тоже ездят за границу. И рассказывают потом: "Приезжаем, нас везде возят, показывают, мы смотрим и ... ничего не понимаем!" Причем, эти – уже продвинутые. У них понятий нет, но они хотя бы понимают, что ничего не понимают. Т.е. то, что им демонстрируют, не укладывается в привычные способы понимания и восприятия, к которым они привыкли. Они глядят, а жизнь и деятельность устроены совсем иначе, чем они могли себе подумать и представить. И возникает этот момент. Если человек поехал за новым опытом индустриализации, технологизации или перепрофилирования, то спрашивается: как он этот опыт может выловить? И второй вопрос: если он его все же выловил, можно ли этот опыт внедрять впрямую в своей ситуации?